Вечером снова состоялось представление. Беляков не надел «сценической» одежды и кое-как управлялся в своей черной куртке. Люди, пресытившиеся выступлениями, просто лениво бросали по несколько монет в шляпу, не интересуясь небрежными трюками. Фокусник особо не старался, мысленно он уже был в дешевой забегаловке, где смердело алкоголем и можно было купить засиженный мухами бутерброд как закуску к дрянной выпивке. Настоящий фурор Чешир своим выступлением все же произвел – уронил одну из бумажных роз на землю под громкий хохот нескольких очевидцев. И не просто не удержал: сначала долго пытался достать цветок через слишком тугой манжет куртки, потом, уже изрядно помятая, роза угодила ближайшему зрителю по щеке и только затем оказалась на асфальте. Один из молодых сопляков подошел и доверительным тоном завил со снисходительной добротой:
– Не позорься, старик, лучше займись чем-то полезным. У тебя не очень получается.
Аккуратный, в одежде с иголочки, и во взгляде читалось что-то такое, словно он знает всё и вся на этом свете, и – как лучше для всех – тоже знает.
– А не пошел бы ты?.. – прорычал Беляков, взяв пацана за грудки.
Тот не сопротивлялся, только положил свои ладони на вцепившиеся в его одежду пальцы фокусника, да посмотрел немного с укоризной, уверенно ожидая отступления со стороны уличного артиста. Беляков отпустил незнакомца, что-то прорычав себе под нос, и забрал шляпу с небогатой выручкой.
Мерзко! До чего же на душе у Чешира было мерзко! Мир погибал. Скоро близкий конец заметят даже непосвященные, придумают какие-то свои теории, может, даже попытаются что-то исправить. Все будет без толку – тени прорвались на Землю и теперь, лениво плавая от одной души к другой, губили саму жизнь. Люди умирали. С каждым днем – всё больше несчастных случаев, войн и катастроф. Жертвы теней не перерождаются, они либо исчезают вовсе, либо становятся тенями. Круг жизни разомкнулся и близился неизбежный конец. Мерзко!
Чешир так и не дошел до забегаловки со звучным названием «Фараон» без намека на египетский колорит. Хотелось сделать хоть что-то, он просто задыхался от своего бессилия, от вины и никчемности. Над головой скрипел фонарь, и в электрическом свете повисло черное облако, оценивая Белякова, раздумывая, стоит ли добыча сил. Маг тоже смотрел на тень. Темное марево поплыло вверх, выбрав себе что-то более привлекательное. Да, маг практически светился от жизненной энергии, но тут, среди живых, можно было добыть ее куда проще. Например, влететь в окно к семье из четырех человек и разбудить малышку. Ребенка легче всего соблазнить и обмануть, пообещав приключения, пообещав силу. Девочка может просто решить, что, открыв горелки на газовой плите, к утру превратится в фею огня.