– У тебя был номер, и не сказала?
– Зачем? – Лена нашла силы пожать плечами – Он нам ничего не должен, мы ему. Идем своими дорогами. Наверное, все могло быть иначе, но теперь поздно менять.
Через два дня Елены Прокофьевой не стало.
Настя долго не решалась позвонить. Все вышло, как и предсказывала мать – улыбались, соболезновали, обещали не оставить… через неделю в квартире царила мертвая тишина – аппарат перестал звонить, в дверь никто не входил-не выходил…
Девушка набрала номер – и попала на администратора:
– Здравствуйте, мне бы Анатолия Луганского услышать…
– Вы по работе?
До сих пор Настя не понимает, что толкнуло ее соврать:
– Да, по работе.
– Приходите завтра, во второй половине дня. Заполните анкету, потом Анатолий Вячеславович проведет собеседование.
На следующий день Настя заполнила анкету, с некоторым страхом разглядывая дорогой, в бело-золотой отделке, офис:
– Пойдемте – девушка-секретарь улыбнулась – директор хочет поговорить.
Князь сидел за большим письменным столом – полный, седоватый, в хорошем костюме… Она представляла его иначе – перед ней сидел отец, родной человек, но ничего в нем не было похожего… кареглазая брюнетка, в мать, Настя ничуть не походила на авторитета.
И все же было общее…
Он долго, молча разглядывал ее: Насте игра в "гляделки" надоела первой:
– Я принята?
– Завтра в десять – он поднял бумаги, будто отгораживаясь…
Она не сказала… Ни о матери, ни о себе – ни о чем. Сначала решила, что поработает, узнает отца поближе, тогда… потом решила не говорить – в память о матери: та не говорила – не считала нужным – и Настя не скажет. Как там было: "Он нам ничего не должен, мы ему… Идем своими дорогами" – мать знала, что делала.
* * *
– И не сказала? – Звонарев, устроившись на заднем сиденье джипа, крутил в пальцах ручку.
– Нет – Настя задумчиво смотрела на плывущий за окном город.
– Жалеешь?
Она помолчала:
– Да нет, наверное… В конечном итоге, я сделала дальше больше, чем планировала: не вывалила на него "Я твоя дочь, заботься обо мне!" – заставила полюбить себя такой, какая есть. Видишь, фирму оставил, письмо…
– Любопытно, что там – буркнул капитан, ни к кому не обращаясь. Настя улыбалась:
– Я тебе расскажу… наверное. А, вообще-то… – она тряхнула вспыхнувшей темными искрами гривой – чего тянуть? Сейчас и прочту!
Девушка вытащила конверт, решительным движением оторвала край и достала простой листок А4. Не удержавшись, Звонарев наклонился и начал читать через ее плечо: один Харон, сосредоточенно крутивший руль, не проявил интереса.
"Здравствуй, Настюшка. Не мастак я писать письма, даже из тюрьмы не писал – да и, честно говоря, некому было – но с тобой объясниться должен. Наверное, я мертв, раз ты это читаешь – значит, получила компанию и все, что ей принадлежит… Смешно представить ярость Маринки ))).