Сознание затянуло мутной пеленой. Я не мог с этим бороться, потому что каждый раз, когда это случалось, не осознавал себя. Это все равно, что случайно уснуть и видеть сон, и не знать об этом. Я соскользнул во внутренний мир, и настоящая реальность просто перестала для меня существовать.
Сны сменяли один другой, но каждый раз после приступа я так и не мог вспомнить, что же в них было. Но вот вокруг стало происходить что–то странное, все тряслось и шло трещинами, а от низкого гула под ногами дрожала земля.
— … Саске! Саске! САСКЕ!!!
Я резко распахнул глаза и судорожно вздохнул. Пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем зрение сфокусировалось, и я увидел над собой лицо Итачи. Он и так никогда румянцем не отличался, а сейчас вообще был белым как мел.
— Итачи? Что?.. — я хотел спросить, что происходит, но горло пересохло.
Во время моих приступов тело само переходит в энергосберегающий режим и поддерживает только дыхание и сердцебиение. И каждый раз очнувшись, я несколько минут чувствую ужасную слабость. Я попытался сесть, но не смог, Итачи пришлось мне помочь.
— Сколько времени прошло? — я постепенно чувствовал, что организм приходит в норму.
— Меня не было неделю.
Я почувствовал, как в изумлении расширяются глаза. Выходит, я провалялся без сознания целых пять дней? Такого еще не случалось, до этого мой максимум составлял часов десять.
— Долго будил?
— Двадцать три минуты, — безжизненным голосом ответил Итачи.
Я сглотнул, представляя, каково ему пришлось.
— Извини, — я передвинулся ближе к нему и уткнулся лицом в плечо. — Я не могу это контролировать.
— Саске, — вокруг меня неожиданно сжалась стальная хватка Итачи, — Это все из–за меня. Клянусь, я больше никогда не оставлю тебя одного.
— Нии–сан, — полузадушено просипел я, — раздавишь. А это мое настоящее тело.
Итачи моментально ослабил объятия, но так и не отпустил, продолжая прижимать к себе. Его пальцы так сильно сжимали рубашку на моей спине, что та просто трещала по швам, но пока держалась.
— Ты тут ни при чем, — нужно было срочно прекратить терзания нии–сана, а то еще немного, и он такого напридумывает. — Это уже я сам накосячил, пытался управлять собственными эмоциями во внутреннем мире и что–то сломал.
Уж не знаю, удалось ли мне убедить нии–сана в непричастности к моим травмам, по его застывшему лицу ничего не было понятно.
Но как говорится, нет худа без добра, это я к тому, что у приступа были и положительные моменты. Как выяснилось, в то время как мое тело валялось тут полутрупом, сознание обреталось во внутреннем мире, и не просто развлекалось, как обычно, а занималось делом. Сам я этого не помнил, но остальные личности рассказали, что я пытался изобрести летательный аппарат. А так как в своем мире я практически бог, то задача оказалась легковыполнимой. Ну не совсем уж легко, потрудиться пришлось всему научному отделу, зато и проектов выдали целых десять штук. Правда, виртуальные испытания прошел только один, а такие безумные идеи, как ковер–самолет и летучий корабль сошли с дистанции еще на старте.