Я поспешил затолкать поглубже в подсознание мою не вовремя высунувшуюся женскую ипостась и постарался думать о чем–нибудь нейтральном. Десять минут спустя я уже мечтал о том, чтобы отключить себе слух, но при передвижении по условно вражеской территории это было не слишком разумно.
Еще пять минут спустя не выдержал Сасори. Но вместо того, чтобы хоть что–нибудь сделать с блондинистой проблемой, которая скоро должна была стать его напарником, он начал рассказывать о своей точке зрения на искусство, которое должно быть вечно, как его марионетки. Дейдара принялся яростно спорить. Кажется, эти двое нашли друг друга. Полчаса спустя я уже был готов сразиться с обоими Акацуки, лишь бы они просто замолчали. Кисаме несколько раз попытался их заткнуть, но эти двое его просто проигнорировали. Итачи же все еще каким–то образом ухитрялся сохранять равнодушное выражение лица, думается, он наложил на себя гендзюцу, превращающее пафосный бред «художников» в журчание воды или, например, шелест листьев.
— Аааргх! А ну заткнулись оба! Сейчас я сам покажу вам, что такое искусство!!! — у меня просто сдали нервы.
До этого я всю дорогу вполне достоверно копировал покерфейс нии–сана, и сейчас такой взрыв эмоций слегка удивил плохо знакомых со мной Дейдару и Сасори. Я создал глайдер и поднялся на нем вверх и уже в воздухе призвал десять клонов. В тот момент мы как раз двигались по равнине, вдоль довольно невысокого скального хребта, и решение совместить «взрыв» и «произведение на века» пришло в голову само собой. Я устремился к одной, почти отвесной скале, а клоны рассредоточились вокруг меня. Одновременно сложив печати, мы начали быстро выплевывать сжатые до предела сгустки пламени, которые при ударе о камень взрывались. Шаринган, даже неактивированный, помогал идеально рассчитывать мощность огненных бомбочек и место, в которое они должны были врезаться. Закончив работу, я отозвал клонов и вернулся к застывшим внизу Акацукам. В это время пыль осела, и всем стал виден высеченный взрывами в скале двадцатиметровый портрет Итачи, сидящего на троноподобном кресле в своей любимой пафосной позе.
И наконец, я добавил последний штрих — создал иллюзию горящего пламени в зрачках изображения, отразив гендзюцу от камня и направив ее на смотрящих. Создавалось полное ощущение, что глаза картины ожили и следят за присутствующими. Несколько минут стояла полнейшая тишина. Если честно, я и сам впечатлился, даже не ожидал, что получится так круто.
— Это… это и есть истинная сила шарингана? — наконец произнес Дейдара.