– Всё. – Проговорил Яков, поднимаясь и оттряхивая руки, хотя всё только начиналось.
– Отлично, хватай его за вторую руку и пошли в корпус…
Яков с сожалением посмотрел на испачканные рукава лёгкой куртки, которые ещё полчаса назад были белоснежными. Направляясь сюда на семейный отдых, он и представить не мог, что ему придётся таскать на себе безногих мужчин, всю свою жизнь он был приучен работать головой и совершенно не умел делать этого руками. Для переноски тяжестей всегда находились другие люди. Мысли о газетной героике рисовались в его воображении уже не такими красочными.
Мысленно вознося хвалы за то, что ему досталась левая часть туловища лыжника, он устроил его руку у себя на шее и сразу почувствовал, как половина массы перешла на его ноги и спину. А ведь у него длительное время не болела спина, видимо, с этим придётся распрощаться, вряд ли его телу понравятся нынешние физические упражнения.
Медленно они двинулись в сторону корпуса, на пороге которого их дожидались две женщины, явно недоумевающие о том, чем они занимаются. Яков шёл слева, Георг поддерживал лыжника за правую часть, а сам пострадавший бесчувственно мотался между ними, его голова мотылялась, ударяясь в плечо то одному, то другому. На троих у них было четыре рабочих ноги, единственная оставшаяся нога лыжника волочилась следом за ним, обрубок раскачивался в такт их шагам и иногда ударялся о валенок Георга, оставляя на нём яркие кляксы.
Георг почти не удивился, когда за их спиной с треском повалилось ещё одно дерево. Почти не удивился, но это не помешало ему замереть на месте в страшном ожидании настигающей тяжести. Их не раздавило, до ближайших деревьев было метров сто, но это заставило их ускорить шаг. Попытавшийся обернуться Яков обнаружил порванным левый рукав своей куртки. И когда он успел? Пока он смотрел на рассечённую материю, из разреза выбежала капля крови и сразу впиталась в ткань. Так он ещё и поцарапался? Яков не помнил, чтобы чувствовал боль, наверное, он поцарапался, когда они копались в ветках, зацепился за какой-нибудь выступающий сук и не придал этому значения. Обычная царапина.
Они миновали машину Марьяны (естественно, купленную за его деньги), когда Георг предложил остановиться и немного перевести дыхание. Яков задыхался и чувствовал, как в груди сердце выбивает сильную дробь, и его вполне устраивало, что предложение об остановке исходило от более молодого Георга. Это льстило Якову.
Они аккуратно усадили лыжника на снег, Георг стал разминать спину и крутить руками в разные стороны, Яков предпочитал более пассивный отдых. Машина Марьяны стояла всего в нескольких шагах, её выступающий вперёд капот, так и манил, чтобы на него облокотились, что Яков и собирался предпринять. Возле того места, где они подобрали беднягу, теперь лежало два длинных дерева, с высоты птичьего полёта они напоминали огромную букву Х. Яков собирался положить натруженную руку на капот машины, но его остановил дзынь…