Сеньор Антоньо второпях приехал к свадьбе,
от дорожных всех неудобств пусть отдохнет,
а мне судьба взамен дает невыразимую отраду —
быть лишний день с Микеле рядом!
(снова в тревоге озирается)
Возможно, на мою беду, Микеле выйти в сад не смеет?
Обед ведь скромный, на виду все за столом.
Уже темнеет…
На мир покров набросив свой,
ночь обречет на неизвестность —
так прячут ложную невесту
вуалем свадебным порой.
Святая Дева! Там шаги…
К Аделине торопливо подходит Микеле, в одежде слуги.
– Мой ангел, ты смогла дождаться! (нежно целует ее руки)
И вижу, взоры не строги,
хотя легко здесь ошибаться…
– Не медли, говори! Весь день не нахожу себе покоя…
(Микеле сокрушенно опускается перед ней на колени)
– И да поможет мне теперь вечерний сумрак. Пред тобою
Микеле – только не слуга, сеньор Антонио – отец мне.
Помолвили когда-то в детстве нас сеньоритой. Шли года…
Отец дела мечтал поправить, но, чтобы жизнь мне не губить,
подмену вздумал совершить, племянника к венцу отправив.
Теперь ты знаешь все. Не властен распорядиться я судьбой…
В мечтах же нет желанней счастья, чем к алтарю пойти с тобой!
(Аделина потрясенно смотрит на него)
– Ты тяжкий камень снял с души – мне искренность дороже злата.
Но в ней же горькая утрата, коль нам в супружестве не жить.
(они страстно бросаются в объятия друг к другу, Микеле целует и утешает Аделину)
– Когда, презрев мольбы и слезы, на палец твой надеть кольцо
он запретит – наймусь в матросы иль спрячу под клобук лицо,
в монастыре укрывшись дальнем. Отец же в старости печальной
пусть проклянет жестокий час, в который разлучает нас.
Пойду немедля, брошусь в ноги родителю, вдруг он простит?
Ведь позади его тревоги, и брак Джованни закрепит
родством семей приязнь былую. И втайне тяготясь виной,
отец не станет же впустую меня тиранить… Нас с женой.
(он порывается скорей идти, но Аделина удерживает его)
– Пусть недостойна стать невестой в расчетах твоего отца,
хочу с тобой сравняться честью в признаньях – в правде до конца.
И откровенность мне тем легче, что нам расстаться суждено,
и укорять не будет вечно нас грех обмана тяжело.
Не удивляйся, мой любимый – не приживалка пред тобой,
а дочь хозяев Аделина. Хитер отец мой, как и твой,
и уберечь стремясь богатство, он слову дружбы изменил,
подобно твоему, коварство бессовестно осуществил.
– А кто же в роли новобрачной? С кем век Джованни коротать?
– Отец нашел рябую прачку, велел перчаток не снимать.
Вот будут в городе судачить: сеньор Рикардо дочку прячет,
венчали тайно, без гостей;
ведь он не скуп – так что же с ней?
Он не смягчится сердцем, знаю. И непреклонен твой отец.