Возвращаясь с работы, Наталья неторопливо шла вдоль дома, чуть постукивая каблучками. Какой-то парень, обгоняя ее, заинтересованно оглянулся и помчался дальше. "Да, мальчик, скоро уже сорок пять…" – польщенно и грустно улыбнувшись, подумала она. На двери соседнего подъезда заметила белоснежный листок объявления. Не иначе, завтра воду отключат, надо маму предупредить! И на их подъезде белело такое же. Доставая из сумки домофонный брелок, Наташа начала читать, и ее обдало жаром… "Сегодня утром около дома найдена кожаная женская перчатка, серого цвета. Потерявшую просят позвонить по телефону №…… с 9 до 18 часов." Неужели это ОН, когда-то придуманный ею «Саша», у которого такие волнующе-знакомые руки, реально существует и живет в этом же доме и сейчас с трогательной заботой ищет ее?! Фантастика!
Но тут же проскользнул непонятный, еще не вполне осознанный холодок, остудивший голову – "звонить с 9 до 18 часов". Так строго? Противный холодок сполз куда-то под ложечку… Она не могла объяснить, вернее, признаться себе, почему так оскорбилась этим обычным уточнением времени. Но поднимаясь в лифте, несколько раз повторила: "с 9 до 18". Значит вот так, категорически… А иначе грозная жена «ата-та» ему сделает? Понятно. Собственный жизненный опыт у нее был небогатый, зато по работе приходилось читать много душещипательных романов и психологических детективов, и она чутко улавливала малейшие нюансы людского поведения, непроизвольно выработав свой, почти дедуктивный метод. "Что ж, ладно…И не претендую."
Дома, даже не переодевшись, Наталья вытащила из тумбочки закройные ножницы, погладила свою осиротевшую перчатку – на тыльной стороне был сквозной узор из мелких дырочек, очень ей нравившийся. Почувствовала, как глаза наполняются обидными слезами и грустно вздохнув, одним махом резанула перчатку пополам. «Космос любит символические жесты» – эту запомнившуюся фразу она прочитала в какой-то книге. "Вот так. Чтобы больше не мучиться глупыми фантазиями. И незачем сильно огорчаться, мало ли кто на кого похож." Прощальным жестом бросила половинки бывшей перчатки на кресло и пошла мыть руки. В коридоре щелкнул дверной замок, это дочка наконец-то вернулась от подружки.
– Привет, Олюнь! Как дела?
– Привет. Нормально…
А у самой голос унылый, лицо тоскливое, как у потерянной собаки, и еще что-то в нем неправильное. Да, глаза не подкрашены, зачем-то днем умылась, и немного припухшие… Понятно. Видно, ходила изливать душу Ане и плакала у нее, а потом умылась.
– Это хорошо, что нормально. Только не стоит слишком доверительно рассказывать подругам о своих неприятностях. На десять минут полегчает, а потом на годы можешь пожалеть, что откровенничала. Если уж сильно припечет, лучше мне поплачься – за пределы квартиры это не выйдет. А вдруг и что-нибудь толковое посоветую, наше поколение еще не впало в маразм и помнит сердечные дела – как оно в молодости бывало. Вот правильно, что смеешься!