Я поняла, о чем он говорил.
– То есть ты мне доверяешь?
Он кивнул.
– Да. Доверяю. Не верю, что ты когда-нибудь причинила бы мне боль.
– Никогда.
Он нежно поцеловал меня в висок и растопил мое сердце.
– Я знаю, сладкая. Знаю.
Мы еще немного посидели у ручья, а потом вернулись в дом. У Мэри было понимающее выражение лица, когда она увидела нас, мы поболтали с ней, а затем поднялись в нашу спальню. И, оказавшись там, поспешно разделись. Я скакала на Тристане, пока дважды не кончила.
Хотелось наверстать упущенное время.
Осенью в Шотландии солнце садилось рано, так что к пяти часам стало совсем темно. Тристан развел огонь в камине, и мы развалились в постели, наблюдая за пламенем и целуясь. Похоже было на медовый месяц. Никогда не думала, что могу быть так счастлива.
– Грустно уезжать завтра? – спросил он.
– Да. Я буду скучать по этому месту, – пробормотала я, обводя его обнаженную грудь, наблюдая, как она поднимается и опускается от дыхания.
– Мы будем часто сюда приезжать. Обещаю.
– Буду ждать с нетерпением, – ответила я, улыбаясь при мысли о возвращении. Я понимала, почему Тристану так здесь нравилось. Это при том, что я увидела лишь небольшую часть страны.
Он поцеловал меня, и я улыбнулась. Любовь сделала меня одержимой. Вот какой я стала.
– Люблю тебя, – прошептала я Тристану в губы.
Единственное, что превратило бы этот момент в самый совершенный – если бы он признался в любви в ответ.
Но Тристан этого не сделал.
Следующая неделя пролетела быстро.
Как только мы вернулись из Шотландии, я вернулась к работе, возглавив проект нового загородного дома для богатой пары. В коридорах офиса я слышала шепот, замечала странные взгляды, брошенные в мою сторону. Но никто прямо не спрашивал, почему меня отстранили от финансового проекта Блэквелл, было очевидно, что Энни не проболталась. Тем не менее, предположения коллег вызывали неприятный румянец на щеках каждый раз, когда в разговоре наступало неловкое затишье. Однако я сделала свой выбор. Я выбрала Тристана, поэтому держала голову высоко поднятой, потому что именно так он поступил бы в моей ситуации.
Однако мы почти не виделись. После приземления нас встретила буря в СМИ, и Тристан занялся устранением последствий глупого решения своего отца публично объявить об отпуске Тристана, а затем отозвать заявление через несколько дней. Несмотря на то, что мы общались по телефону всякий раз, когда у него появлялась свободная возможность, нам не удалось нормально поговорить с тех пор, как мы вернулись из Шотландии. Я даже стала ночевать у Тристана, просто чтобы иметь возможность быть рядом друг с другом, хотя он возвращался домой поздно и уходил на рассвете.