Он ожидал от нее отказа. Возможно, страха. Она широко улыбнулась и встала. Вся невинная и игривая, полная противоречий.
Раздражение… и удивление с еще большим возбуждением… скрутилось в узел живот.
— Не убей его, Ноэль, — закричала Ава. — Просто немного поваляй.
Ноэль показала подруге большой палец. Солнце наконец-то поднялось высоко в голубом небе и никакие облака не мешали сиянию. Ее конский хвост прилип в голове, щеки ярко пылали, но, черт возьми, она никогда не была красивее.
— Я не стану поддаваться.
Это правда. Он не умерит силу. Поскольку собирался от нее избавиться. И да. Возможно, Гектор ошибся, и однажды из нее получится хороший агент. Если направить ее решимость в правильное русло. И, вероятно, нечестно пытаться выгнать ее из-за своего влечения. Это не важно. Она богата. Она справится с этим.
— Поддаваться мне? Ну, агент Придира, в ином случае я была бы разочарована.
Его это не впечатлило.
— Правила те же? Если я ударю, мы получаем свободу на весь оставшийся день? — спросила Ноэль.
Он кивнул. Черт возьми, ее голос. Хриплый, привлекательный вновь наводил на мысли о чем-то грязном. Например, на то, чтобы оказаться внутри нее.
Так что теперь ему придется преподать ей суровый урок без помощи рук. Жжение усилилось, татуировки светились сквозь поры. Гектор молился, чтобы никто не заметил. Или, если заметят, то спишут на оптическую иллюзию.
«Не придумывай, — сказал он себе. — Они спишут все на тренировки и голод. Конечно».
Будем надеяться.
В мире, где инопланетяне живут среди людей, которые их не принимают, свирепствует дискриминация. Коснется ли эта дискриминация ужасной генетической мутации, которую Гектор олицетворял?
Он знал это. Он изучил себя, свое прошлое и свою семью, и только это объяснение имело смысл.
— Итааак, ты будешь просто стоять или как? — спросила Ноэль.
Дерьмо. Отвлечение не поможет делу.
— Ладно. Давай посмотрим, что у тебя в запасе.
— О. Окей. — Сверкнув глазами, она приподняла майку и лифчик. — У меня третий размер.
Должно быть, мужчины стажеры засвистели, а женщины ахнули. Гектор не знал точно, потому что впал в прострацию. Отрешился от всего и сфокусировался на этой прекрасной груди. По чести говоря, его мысли спутались, а нервные окончания по всему телу раскалились добела.
Розовые соски, превратившиеся в бусинки и молящие о его рте. У нее не было полосок после загара, вся кожа представляла собой смесь сладкого крема и меда. И она приближалась к нему, а ее груди покачивались, искушая, бросая вызов, находясь почти в пределе досягаемости. А теперь полностью в пределе досягаемости.