Гектор постоял минуту с открытым ртом. Вместо того чтобы настучать на нее, как она частично ожидала, он вышел из гостиной через парадную дверь и направился к ней.
Он молча схватил ее за предплечье… когда только успел натянуть перчатки?.. и потащил прочь от здания.
Еще один удивительный факт: он не потащил ее задницу обратно в барак.
Ее сердце колотилось в груди, и, если бы Ноэль была обычным человеком, это, вероятно, причиняло бы адскую боль ее ребрам и повредило, хотя она бы об этом не узнала, но, честно говоря, ее это не волновало. Он великолепно пах, как той ночью в переулке, землей и небом, свежестью, дикостью и неукротимостью.
Его кожа ощущалась теплой даже сквозь мягкую ткань, теплее, чем у любого, кто когда-либо к ней прикасался, и сила этого жара действовала на нее, достигала тех умерших рецепторов и привлекала внимание.
Пройдя мимо всех фонарей, Гектор отпустил ее и повернулся лицом. Он нахмурился. Ноэль показалось, что он вот-вот разразился бранью по поводу ее побега из барака, но просто молча смотрел на нее сверху вниз.
Она все еще чувствовала тепло и потерла запястье.
Он посмотрел вниз и побледнел.
— Я сделал тебе больно?
— Нет.
Он расслабился, но только на секунду.
— Каким местом ты думала, решив шпионить за нами? — Золото в его глазах больше не сверкало. Оно застыло. — Тебе следовало быть в постели… я имею в виду, ты должна лежать и приходить в себя.
Гектор был так близко, наконец в пределах досягаемости. Все раздражение испарилось. Она дрожала от предвкушения.
— Я не шпионила. А подслушивала.
Неужели ее голос показался ему таким же томным, как и ей самой?
— Есть разница? — спросил он, приподняв бровь.
— Должна быть, потому что я делала одно, а не другое.
Ноэль вздернула подбородок, и кончики их носов соприкоснулись.
Мерцание золота вернулось, растопив часть льда. Гектор отшатнулся, чтобы больше не допустить контакта. Но не ушел, оставив ее одну. Он помассировал свою правую руку.
Он светится сквозь перчатки? Она не могла точно сказать.
— Твои руки, — сказала Ноэль.
Он снова нахмурился.
— Я пользуюсь лосьоном, который светится в темноте. Ну так что?
Значит, он весь светился. А еще лгал. Светящийся во тьма лосьон имел специфический запах… который от него не исходил. Кроме того, если ты хочешь мерцать в темноте, зачем это скрывать?
«Подумаю об этом позже». Впрочем, ответ не имел значения. Перед ней стоял Гектор, красивый, сильный, напористый Гектор, и она, наконец, с ним наедине. Неизвестно, как долго он станет… или не станет… торчать здесь.
— Какой вред причинила тебе Киттен? — внезапно потребовал он.