Надя присела на стул, который стоял рядом с кроваткой, взяла ребёнка за ручку, а он схватился за палец и снова улыбнулся.
- Ванюша, - сказала Надя, - Ванечка.
Мальчик довольно задвигался. Надя погладила его живот, и он снова брыкнул ножками.
- Как же ты тут, совсем один?
А он молча, смотрел, улыбался и двигался, как будто даже не жаловался на то, что совсем один.
- Ты чего это удумала? – услышала Надя прямо над ухом, повернулась и увидела всё ту же санитарку.
- Пожалуйста, разрешите побыть тут, хоть немножко. Вы же видите - он совсем один. А так, хоть какое-то общение.
- Думаешь, ты ему поможешь? - сказала женщина и вроде немного подобрела.
Хотя ещё несла в своём лице начальственное выражение, от которого точно зависело, разрешит побыть, или нет.
- Ну хоть немного поговорить с ним. Можно на руки взять? – просила Надя.
- Возьми уж, раз так хочется, он-то к рукам не привыкший. Не балованный.
Надя взяла ребёнка на руки, он довольно зашевелился и даже что-то ойкнул.
- Виш ты, нравится, - усмехнулась женщина, и лицо её уже совсем подобрело, - А с какого ты отделения?
- Я с роддома, там девочка у меня - Маша.
- Гляди ты, а сюда зачем притащилась? Мало тебе своего дитя, так ещё и этого утешать пришла.
- Я с матерью его в палате лежала.
- Вона чего, тогда понятно. Жалко стало пацанёнка. Да, теперь ему один путь, только в дом малютки. Раз тут никому не нужен, может оттуда кто заберёт. Пацан-то вона какой, здоровенький. А тихонький какой, лишний раз и не пикнет. Если пикнет так сиротливо, так что с первого разу и не распознаешь. Как чувствует, что и не тревожит никого.
- Что же к нему совсем никто не приходит? - грустно спросила Надя.
- Нет. Мамочки стараются не ходить. Раз брошенный, думают с инфекцией, или больной, или что. Там их не поймешь. Только врач, да медсестра, да я. Вот и ты пришла.
- А приёмные родители не смотрят разве?
- Одни были, да сказали - не то. Девочку хотят. А этого так посмотрели, может ёкнет. Только не ёкнуло ничего.
- Можно мне иногда приходить?
- Приходи, кто тебе не даёт. Только смотри, это ведь не хорошо. Для тебя же самой нехорошо. Сердцем привяжешься, потом ведь трудно отодрать.
Надя глянула на мальчонку, а он ручкой потянулся к лицу её и она поняла, что уже привязалась.
Вечером, когда засыпала она в своей кровати, всё думала о нём. Как он там? Лежит сейчас, среди людей, но совершенно один. Смотрит вокруг, а нет никого. Ножками ручками двигает, но никто не приходит на это посмотреть, порадоваться.
,,Не нужен, никому не нужен,, – всплыли слова санитарки и вслед за ними вспомнилось что-то давнее, забытое, из детства - ,,Не нужна, никому не нужна,,.