Вспомнила себя – запуганным зверьком. Вспомнила, как смотрела на людей настороженно, с опаской, ожидая чего-то плохого. Вспомнила взгляды жалостливые или злые. Вспомнила, как нелегко быть нелюбимой уже в детстве. Нелюбимой только за то, что родился не там, не у той матери, не в том месте, и не в то время.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
В отделении пришлось немного подождать, пока заканчивались часы с детьми и их уносили из палат. Минут через пятнадцать в конце коридора показалась Надя. Движения её ещё скованы. Словно при каждом шаге она ощущала боль, но превозмогала её и терпела. Надя махнула рукой, улыбнулась. На лице выражение, которым она всегда показывала, что всё в порядке, хотя не всегда это было так.
- Надюша, ну ты нас удивила прям! – воскликнула Зоя Семеновна.
- Я сама себя удивила. Привет, - Надя расставила руки, потянулась, думая кого первого обнять.
- Привет! - Маша кинулась обнимать Надю.
Зоя Семёновна тоже приобняла.
- То мы тебя пугаем, то ты нас. Как там девчушка?
- Хорошо. Всё хорошо. А ваши как ребята? - она повернулась к Маше.
- Ой, не спрашивай, мы смеёмся с них целыми днями. С каждым днём всё смешнее и смешнее. Болтают что-то, не разберёшь. Между собой сидят, разговаривают. Смотри вот, видео записала.
Она достала телефон и показала видео, на котором малые между собой вели беседу, на непонятном пока никому языке. За кадром смеялись Маша и Володька. Наде тоже стало смешно.
- Надо же, по-своему говорят. А тот, ещё и понимает.
- Домой когда? – поинтересовалась свекровь.
- Пока не говорят. Но я надеюсь в конце недели.
Из сумки достали фрукты, сок, печенье.
- Ну зачем вы, - сказала Надя, - мне Андрей и так тут целыми торбами несёт, заберите лучше детям.
- Не волнуйся, детям купим, голодными не останутся, - усмехнулась Зоя Семеновна. - А чего глазки такие грустные? Не выздоровела ещё, или домой уже хочется?
- Конечно, хочется, - Надя запнулась на мгновение, а потом сказала, - да я тут, всё думаю…
- Что? - беспокойно глянула свекровь, она знала этот взгляд Нади, такой задумчивый, решительный.
Всякий раз после этого взгляда, она принимала важное решение.
- Хорошо, что вы пришли, хочу посоветоваться с вами, - сказала Надя. Маша встала, хотела отойти, но Надя остановила её, - не уходи.
Девушка села рядом.
- Тут в больнице, в детском отделении лежит мальчик. Я хочу его усыновить.
Свекровь глянула на Надю, потом на Машу, потом снова на Надю.
- Надюша, это большая ответственность.
- Я это понимаю.
Женщина вздохнула, что она могла сказать? Отговаривать от такого - не смела. Но соглашаться и одобрять - тоже нельзя. Какой она могла дать совет, почти девочке, которая хочет взять на себя такую огромную ответственность и конечно обузу. Не в том смысле обузу, что этот ребёнок обременит её, а в том смысле, если это окажется ошибкой? Если она разочаруется и уже скоро пожалеет об этом?