- Так ты против? – слова эти звучали почти угрожающе.
- Я так не сказал, просто хочу понять, с чего ты так внезапно это решила.
- По-моему, я ясно выразилась – хочу усыновить мальчика Ваню. Он лежит, здесь в детском отделении. Ему два с половиной месяца и он здоровый, чудесный ребёнок. Прошу тебя подумать об этом, сходить со мной его проведать.
- Хорошо я схожу, но…
- Я решила и отступать не буду. Ты со мной?
С одной стороны он пока не чувствовал такой потребности усыновлять ребёнка, но с другой, был настолько обеспокоен мыслями о Наде, что согласен был на всё, что она потребует. Только бы ей было хорошо.
Ребёнок? Ну что же пусть это будет ещё один ребёнок. А что, ведь это прекрасно, когда большая дружная семья. И путь будет. Что плохого?
Ему самому сорок лет и уже сейчас он понимает - не нужно отказываться от подарков судьбы. И если этот мальчик подарок, то почему не принять его, и дать всё, что дал бы своему собственному ребёнку.
Андрей сам удивился, как скоро согласился. Он решил, что сделал, возможно, самую правильную вещь в своей жизни.
На следующий день Надя потянула его в детское отделение, пока шли, она говорила и говорила:
- Когда ты его увидишь, ты всё поймёшь. Он такой, ты не представляешь какой он…
- Ну хорошо, хорошо, я тебе верю. Он обязательно мне понравится.
Остановились у палаты. Надя хотела открыть дверь, но по коридору шла санитарка и крикнула:
- Это куда это вы собрались?
- Здравствуйте, - улыбнулась Надя, - это мой муж Андрей, хочу показать ему Ванечку.
- Так нет твоего Ванечки. Всё. Уехал.
- Куда уехал? – Надя словно не поняла.
- Домой, к папе своему. Папаша объявился. Такой же лоботряс видно, как и мамаша. Но его мать притащила, заставила забрать ребёнка. Рада была, не сказать как. Она-то не знала, что та родила. Этот скрывал. А как узнала, органы уведомили, так сразу и прискакала. Его ругает, нечего – говорит - родному внуку в детдоме делать. И правильно говорит. Вот так вот, за детьми не следят, а они новых детей делают. А потом скачут, как ужаленные.
Надя как то совсем поникла. Андрей увидел, как она вдруг вся осунулась, плечи опустились. Повернулась у дверей, словно не знала, куда дальше идти. Это сильно её расстроило. Андрей положил руку ей на плечо и потянул к себе, а она не сопротивлялась, прижалась тихо.
А потом, они пошли отсюда. Молча. Он понимал, сейчас ничего не поможет, ни слова, ни объятья, она должна пережить это и понять. Нужно просто быть рядом. Чтобы в тот момент, когда она отойдёт от этой задумчивости, он смог бы всё объяснить.
Вечером он ушел и унёс в сердце разделённую на двоих тихую грусть. Ему хотелось сделать для Нади что-то такое, отчего она очнётся и снова станет той весёлой и улыбчивой Надей, которую он знал, но почти забыл.