– Шарлотта тоже рыжая, – сказала я, облизав пересохшие губы.
– Она подкрашивала волосы, так что нет. Тебе не нужно ревновать, Денни, ни к ней, ни к любой другой женщине. Я даже имен их теперь не вспомню.
– Хорошо, что сказал, Роберт, хотя меня, вообще-то, мало интересуют твои бывшие.
– Почему-то я тебе не верю, Денни, – улыбнулся он.
Стоило Роберту коснуться моих губ, как я тут же ответила ему, надеясь, что на этом разговор и кончится. Не хватило мужества прервать легкий, нежный поцелуй. Начать говорить – тем более.
Как сделать так, чтобы не было никакого откровенного рассказа о прошлом и не было даже самого прошлого? Пусть нас связывает только страсть и моя несостоявшаяся карьера музы. Больше ничего особенного, пожалуйста, Господи.
Мы целовались до тех пор, пока в кабинете не стемнело. Время перестало существовать и ощущаться. Никто из нас так и не оторвался, чтобы включить хоть какой-то свет – настенные бра или настольные лампы, не говоря уже о верхнем свете.
Я сгорала в его поцелуях, отчаянно надеясь, что желание сотрет из головы все те лишние знания о прошлом Маккамона, до которых я так надеялась когда-то добраться. Поцелуи становились все отчаяннее, но проклятый разум лихорадочно примеривал прошлое Роберта к моему собственному, как две давно потерянные детали головоломки.
И они, черт возьми, сходились.
Кружилась голова и изнемогало от желания тело. А сердце колотилось так быстро, что болело в груди.
Я отлично понимала желание Роберта отстраниться от того, что приносило удовольствие, чтобы наказать себя. Ведь последние двенадцать лет я занималась тем же.
Когда Роберт отстранился, кабинет уже тонул во мраке. Синева в его блестящих глазах стала глубокой, как бездна океана.
– Денни… – прошептал он севшим голосом, продолжая касаться моих губ, как будто не в его силах было отвлечься, отстраниться.
Его темный блестящий взгляд препарировал душу.
Не могу говорить. Больше не могу. Впиваюсь в его губы поцелуем, прерывая любую попытку. Сегодня мой разум не должен одержать верх над желаниями тела. Хотя бы не сегодня.
Запустив пальцы под футболку, глажу кожу на его животе. А после подхватываю края футболки, и Роберт сдается, поднимает руки, позволяя себя раздеть.
Чувствую, как тесно в его штанах. Он хочет меня, но медлит, потому что не до конца понимает мое состояние. Дай ему волю, и он будет пытать меня всю ночь вопросами. И я обязательно сдамся. Не только я разрушила его барьеры, только что он разрушил мои – те, за которыми я пряталась все эти годы.
Завтра я буду создавать их заново. Но сегодня… Эта ночь моя.