Одна половина меня хотела убежать от него на другой конец мира, а другая – желала позволить этому мужчине сделать все, что угодно, лишь бы полностью раствориться в нем. И эта вторая половина, эта слабая податливая женщина, пугала меня до чертиков.
И расстегнутые джинсы, которые едва держались на бедрах, и отсутствие нижнего белья под одеждой ощущались рядом с ним как никогда остро.
– Я тебя не отпущу, Денни. Знай это.
– Может быть, ты просто пытаешься загладить передо мной вину? Не думал об этом, Роберт?
– Какая чушь, – в тон мне ответил он. – Я пытаюсь удержать тебя, потому что ты обещала мне спальню моей мечты. Забыла об этом?
Черт. Подловил.
– А краску привезли, да?
Это звучало, как разговор семейной пары, честное слово. Боже, когда его дом успел по ощущениям стать моим собственным?
– Да, на следующий день, как и обещали: два огромных ведра бирюзовой краски. А еще чертову дюжину цветных подушек для кровати. Кресло вырвиглазного цвета. И азалию.
Я склонила голову набок и спросила с прищуром:
– Ты ведь пытаешься отговорить меня не идти к Чипу, верно?
– Тюрьма – ужасно депрессивное заведение, Денни.
– Зато у них робы ярко-оранжевые, а я всегда мечтала носить только яркие цвета.
– Почему? Расскажи мне.
– Если ты уберешь руки из моих джинс для начала.
Роберт в мгновение ока скользнул рукой мне под батник и сжал грудь.
– Роберт!
– А про грудь речи не было, – улыбнулся он. – А ты все-таки знаешь, чем хотела бы заниматься, кроме журналистики, не так ли?
– Мой отец… был модельером. А мама швеей. Они работали вместе, готовили коллекции для показа. Помню, как ползала среди разноцветных отрезов тканей, как играла с ними. Мои родители нереально тонко чувствовали цвета и их сочетание.
Рассказала. В первый раз кому-то еще, кроме Ба. Невероятно.
– И ты хочешь пойти по их стопам…
– Однажды – да. Больше не хочу бежать от прошлого. И я смогу, если ты поможешь мне, Роберт.
– И стану твоим соучастником? Как ты вообще собираешься добиться того, чтобы этот Чип позволил тебе разгуливать по архиву?
– Если расскажу тебе детали, ты все равно станешь соучастником.
Он нагнулся и поцеловал меня в шею, пока его руки хозяйничали под моим батником.
– Ладно, но с одним условием, – пробормотал он. – Хочу тебя… – прошептал между поцелуями. – На столе, в спальне и на заднем сидении. Где угодно… Хочу свои сто дней секса, Денни.
– Заметано.
Не сказать, что это было решение далось мне тяжело. И потом Роберт добавил:
– И сначала мы навестим Одри.