Перед тем, как ехать, я решила вернуться в спальню за нижним бельем. Когда я покинула кухню, то в голове был полный раздрай. Мужчину рядом со мной я вроде бы знала, и в то же время знакомилась с ним заново. И чувствовала, как каждая проведенная минута рядом с ним связывала нас вместе. А прошлое отходило в прошлое, где ему было самое место.
Мне не хватало мужества вспоминать прошлое, но в то же время я никогда не забывала его и не отпускала. Держала всегда при себе и на ощупь воспоминания были, как песок в крепко сжатых кулаках, а теперь мое тело постепенно расслаблялось.
Это было необычное, непривычное и странное ощущение. Воспоминания о детстве утекали сквозь мои сжатые в кулаки пальцы, они всегда это делали, но в то же время сейчас я поняла, что впервые больше не пытаюсь удержать их. Теперь я позволяла песчинкам высыпаться из моих рук и разлетаться прахом по ветру.
Отпустить прошлое было процессом неизбежным и естественным, но я столько времени держалась за него, не решаясь на это, что была невероятно сбита с толку пустыми ладонями, с которыми мне скоро придется остаться.
Одевшись, я вновь прошла через анфиладу пыльных заброшенных комнат. Взглянуть в глаза прошлому Роберту было также тяжело, как и мне. Не зря, он не поехал на похороны, оставшись на Манхэттене. И в то же время он сел на байк и двинулся на север, следом за мной.
Роберт оказался смелее меня.
Если бы он раздумывал, колебался или медлил перед такой поездкой, это было бы сразу заметно. Роберт приехал бы позже. Я села на автобус до Миннесоты гораздо раньше, чем он. И тем не менее, он нашел меня на кладбище, куда я только-только добралась.
Может быть, он почувствовал неладное, или что постель пуста, проснулся ночью и сразу прочел записку. А может быть, его разбудил Эйзенхауэр? Не из добрых побуждений, конечно.
В любом случае, узнав, что я та самая девочка, Роберт сразу принялся действовать.
Похоже, что, если я держала руки сжатыми, не теряя и крупицу прошлого, в отличие от меня, руки Роберта уже были пустыми. Он каким-то образом смог моментально отпустить прошлое, хотя терзал себя не меньше моего, наказывая за прошлое лично.
На этот раз я не бежала, как навстречу к Чипу Закси и не пробиралась по дому в темноте, как вчера. Окна были пыльными, а кое-где и вовсе завешены гардинами, но света в доме все равно было больше, чем раньше.
Да и времени было в запасе.
Цветные картины на стенах родительского дома были другими. Мазки краски были более мягкие и плавными, чем на тех картинах, которые я видела на выставке и в доме Маккамона.