– А когда концентрация газа дойдет до критической отметки… – Франсуа чиркнул о коробок спичкой, и я вздрогнула. – От вас мало что останется.
Он поднес горящую спичку к фитилю, который сначала нащупал пальцами второй руки. Мои надежды, что он промахнется или хотя бы обожжет пальцы, не оправдались. Его действия были четкими и слаженными, другими и быть не могли у человека, который прожил дюжину лет в вечной тьме.
Франсуа растопырил ладонь над огоньком, словно наслаждаясь его теплом.
– Зачем ты это делаешь, Франсуа? – прохрипел Роберт. – Отпусти прошлое. Мы сегодня видели Одри. Представляешь, она даже не помнит той аварии. Я не призываю тебя забыть, но хотя бы попробуй начать заново. Просто дай себе шанс снова стать счастливым.
– Она скатилась в щель между сидениями, Роберт, эта Одри. Пьяная студентка-давалка, невменяемая от порошка, очнулась только в больнице. Выслушала нравоучения от родителей и все. Почему именно к ней Боги были так милостивы, Роберт? Чем она заслужила это? Почему и ты, и она остались целыми и невредимыми, а у меня Они отняли зрение?
И тут я ляпнула:
– Но ведь даже слепцы могут рисовать…
Роберт поморщился.
– Творить, – быстро исправилась я. – Творить! Руки-то у тебя остались! А ведь даже те, у кого нет рук от рождения, не отчаиваются. Берут кисть в зубы…
Франсуа горько рассмеялся.
– Я добивался того, чтобы лишить тебя, Роберт, возможностей и желания творить, но сам оказался наказан. Я гробил твой талант в течение долгих лет, а ты все равно восставал, как феникс. Может быть, у Бога на тебя и другие планы, Маккамон, но пока что ты в моей власти. А с меня достаточно. Больше ты не восстанешь.
– Тебя найдут, Франсуа, – проговорил с угрозой Роберт. – Не думай, что тебе и во второй раз удастся избежать тюрьмы.
– Когда они придут ко мне, а они обязательно придут, ведь я был единственный человек, с кем ты поддерживал отношения. Так вот, Роберт, утирая слезы, я расскажу им о безутешной сиротке, которая вознамерилась отомстить человеку, убившему ее родителей. Вас видели вместе в Нью-Йорке и видели здесь. Если полиция спросит моего мнения об этом, то я расскажу им, что неоднократно слышал от мисс Стоун угрозы в твой адрес, Роберт, но не воспринимал их всерьез. Я хотел убить славу о тебе, но если нужно, я выбираю посмертную славу, лишь бы ты больше не мог создать ничего стоящего, Роберт. Хватит. Если я не могу творить, то и ты не будешь.
– Уходи, Франсуа. Я безмерно виноват перед тобой и только смерть может искупить эту вину.
– Не юродствуй, Маккамон.
– Просто признаю свои ошибки перед лицом смерти. Кажется, это так называется. Могу покаяться, если нужно.