И этому не бывать. Потому что у него принципы.
Кто интересно, внушил их ему? Шарлотта? Эйзенхауэр? Или сам додумался? Маккамон уже давно придерживался этих правил и явно не считал их глупыми. Как, например, я.
Он сказал, что хочет меня. А Клио сказала, что он спит с музами.
Вот только я не верю Клио. А правду можно узнать только в мастерской. Или если я пересплю с гением. Одно из двух.
Я честна перед собой. И факт остается фактом – я хочу его. Хочу, чтобы он зашел дальше и нарушил свои принципы. Вот только возможно ли это?
– Чему вы улыбаетесь? – бросил Маккамон через плечо.
– Тому, что даже несмотря на абсурдность ситуации, кое в чем мне повезло.
– В чем же?
– Вы всегда ходите дома полуголым?
– Вы оторвали меня от работы.
– То есть я правильно поняла, это ваша рабочая форма – штаны на голое тело?
– Почему вас это удивляет? Я ведь работаю не в офисе, и в мастерской нет других людей. А ничто не должно мешать моему комфорту.
– В отношении вас меня уже ничего не удивляет. А в чем мне повезло? Ну, например, вы могли быть обрюзгшим стариком с обвисшими боками. И если бы при этом ходили полуобнаженным, я бы лучше пошла под суд, чем согласилась проводить время рядом с вами. А у вас… А впрочем, вы и так это знаете.
Он остановился посреди громадного и пустого холла. Всюду только камень, бетон и стекло. Никакого текстиля или дерева.
– Нет, не знаю. Скажите мне, мисс Стоун.
– Выпрашиваете комплименты, мистер Маккамон? Разве ваши музы не говорили о том, какое охрененное у вас тело?
Его лицо оставалось беспристрастным, когда он сказал:
– Я вообще редко с ними говорил.
Он двинулся вперед к лестнице. Босой, он передвигался удивительно бесшумно. Вообще, в доме, как и в прошлый раз, стояла удивительная тишина. И еще было холодно.
С тяжелым вздохом я двинулась следом. Передвигаться на каблуках также бесшумно, как это удавалось Маккамону, идея гиблая. При свете, который лился со второго этажа, я наконец-то разглядела ущерб, который был нанесен костюму от Пьера. Йеннифер меня не только убьет, но и расчленит после смерти на мелкие кусочки.
Мой еще один тяжелый вздох Маккамон воспринял иначе. Он неожиданно остановился и сказал:
– Спасибо.
– За что?
– За комплимент. У вас эм…. Тоже очень красивое тело. И вы очень мило краснеете.
Теперь я покраснела еще сильнее, так что не уверена, что вареный рак в зеленом костюме на этот раз был таким уж милым.
В подтверждение своих слов Маккамон окинул меня беглым взглядом, задержавшись на груди, бедрах, а потом вернулся к губам. Под его взглядом они мгновенно пересохли, и я медленно их облизала.