Забираюсь на диван и грудью опускаюсь на спинку. Благодарю небеса за то, что вокруг полумрак. Но сама поза не оставляет простора для воображения.
Маккамон – чертов визуал и прежде, чем преодолеть те несколько шагов между нами, долго ласкает меня одним только взглядом.
Не знаю, что это за магия, но я чувствую, что он смотрит на меня. Чувствую, как скользит по плечам, спине и ягодицам. Как останавливается между моих разведенных ног.
Есть что-то невероятное именно в ожидании первого касания. Он рядом, но не касается. Только смотрит и остается только ждать.
Если бы мне приказали замереть, я бы провалила это задание. Я сильнее прогибаюсь в пояснице и смотрю на него через плечо.
Сейчас я говорю с ним только на языке тела, а оно не лжет – я хочу его. Сейчас.
Никогда еще не становилась такой мокрой только от предвкушения. И без единого прикосновения.
Маккамон подходит ближе. Медленно, никуда не торопясь, убирает на одно плечо рассыпавшиеся по спине волосы. От его движений по спине бегут мурашки, а между ног пульсирует острое желание.
На его лице восхищение, какое я не видела до этого ни разу.
– Какие изгибы, – шепчет он, все еще лаская взглядом.
От первого прикосновения по телу словно пробегает разряд тока. Он ведет ладонью от плеча до груди, словно обрисовывая волнующие части тела. Любой другой мужчина уже приступил бы непосредственно к делу, но не этот.
Он исследует мое тело, словно слепец. Как будто не художник, а скульптор – восхищается чужим творением, пытаясь выведать секреты.
Пальцы скользят по спине, задерживаются на ямочках на пояснице и спускаются по бедрам ниже. Под его руками я выгибаюсь с глухим стоном, чувствуя, как горят щеки.
Ягодицами чувствую его эрекцию, и до чего же, черт возьми, хочется коснуться его члена. Но если сейчас я решусь даже на самый сумасшедший минет «глубокое горло», то вряд ли обрадую гения. Скорее навсегда оттолкну от себя.
К такому мужчине меня жизнь точно не готовила.
– Не сдерживайте эмоции, – повторяет Маккамон.
А после впивается зубами в чувствительное местечко на шее, прямо под ухом. Одновременно с этим его ловкие пальцы играют с моими сосками. Я выгибаюсь под ним с громким стоном, а поскольку эмоциям дан зеленый свет, то бедрами со всей силы вжимаюсь в его член. И трусь, как бессовестная кошка.
Маккамон шумно дышит, сквозь стиснутые зубы. Может быть, и сам не рад, что согласился, но прерваться уже не может.
Он разжимает зубы, после этого укуса точно останется синяк, а после проводит по шее языком.
Его правая рука, царапая мозолями, движется ниже, от груди к пупку. А потом он забирает руку.