Маккамон больше не смотрел на мир так. Ясно, что в его жизни что-то радикально изменилось, за что он до сих пор винит себя, и если раньше я жаждала узнать, правду, то теперь… хочу ли я знать, что именно? И самое главное, когда?
Хочу ли я преодолеть рубеж, после которого не будет пути обратно?
Я наспех убрала осколки в мусорную корзину под письменным столом. А после, замерев возле выключателя, посмотрела через весь кабинет на картину. Несмотря на боевой характер, только от одной вещи я бежала, как от огня, а самой действенной тактикой – было спрятать голову в песок.
Интересно, что где я была, когда нескладный студент-подросток позировал вместе с друзьями? Наверное, радовалась жизнь, думая, что ничто не способно разрушить мое счастье. Обычно, этим и занимаются десятилетние девочки.
Телефон вернулся в задний карман джинсов.
А мне срочно нужен контейнер с шоколадным мороженым.
⁂
На следующее утро я не стала нажимать на кнопку и опять пришла на кухню завтракать. Решила, что горячий кофе исправит мое не самое лучшее с утра состояние, но ошиблась.
– Все в порядке, мисс Стоун? – спросил Томас.
Я скривилась и покачала головой. В горло словно сосновых иголок насыпали.
– Больно… – прохрипела я.
– Боже! Вы что, все мороженое за раз проглотили?
После осмотра кабинета, я засела вместе с мороженым в собственной комнате. Да так и не смогла вовремя остановиться.
Томас убрал кофе, сказав, что он будет только во вред. Вскипятил молоко, добавив в него меда.
У меня глаза закрывались прямо за столом. Сказывалось и то, что я легла почти под утро. Осушив чашку, я жестами объяснила, что не голодна и иду обратно спать, а Томас взял с меня обещание, что в случае чего я вызову его кнопкой.
Я обещала. Как добралась до кровати не помню, меня потряхивало от холода, а горло словно резали изнутри острыми скальпелями. Не раздеваясь, завернулась в плед и рухнула на кровать. Успела услышать, как на телефон пришла смс от бабули, но даже читать не стала. У нее чутье на болезни, одно неаккуратное слово и через четверть часа она уже будет осаждать квартиру Маккамона.
Пока тело трясло в ознобе, яркие красочные сны терзали мой ум. Я видела того шестнадцатилетнего Маккамона рядом с Шарлоттой, видела, как она учила его обращаться с женщинами. Видела, как он создает лучшие картины, а Эйзенхауэр вышвыривает меня на улицу, поскольку я не справилась с задачей и оказалась никчемной музой.
Снова и снова видела забрызганные кровью синие буквы на серой ткани.
Недовольная моим материалом Элеонора увольняла меня, а я только кричала в ответ, что только рада этому, потому что ненавижу свою работу. И что не она мое призвание, просто когда-то давно я сделала неправильный выбор.