Очнулась мокрая, как мышь, а сердце едва не выпрыгивало из груди.
– Кто здесь? – крикнула я, даже не понимая, как оказалась в этой незнакомой комнате.
Из ванной со стаканом воды появился Маккамон.
Все настолько повторяло позавчерашний вечер, что я со стоном рухнула обратно. Сейчас он отчитает меня и снова уйдет.
Похоже, я все еще не проснулась и мне по-прежнему снятся кошмары.
Со стаканом в руке Маккамон подошел к кровати, опустился на ее дальний край и оставил стакан на прикроватной тумбочке. Коснулся моей руки и сказал:
– Хочешь пить?
Так это не сон?
– Очень.
Горло снова свело болью, но уже терпимой. Маккамон внимательно следил за мной, а поэтому от него не укрылось то, как я скривилась.
– Выпей, а потом возьми таблетку под язык – Томас сказал, что острую боль снимет.
Он протянул мне таблетку и я послушно взяла ее с его ладони. Упала обратно на подушки.
– Тебе бы в душ… – нерешительно сказал он.
Я покачала головой.
– Опять споришь, – вздохнул он. – Даже в таком состоянии.
– Нет сил, – выдохнула я. – Хочу спать.
– Тогда до завтра, – сказал он. – Выздоравливай.
Нагнулся и поцеловал меня в лоб.
Я точно сплю.
Потребовалось еще два дня, чтобы мне стало лучше. Говорила я мало и по существу, на что гений притворно вздыхал с надеждой:
– Вот бы так всегда.
Когда я спросила, где мой телефон, Маккамон сказал, что выключил его, так как кусок пластика постоянно издавал какие-то звуки.
– Ты прямо пещерный человек, – сказала я. – Не перестаю удивляться этому.
За это время не отвеченных сообщений набралось выше крыши – Элеонора засыпала меня правками по черновику и требовала снабдить ее фотками, чтобы статья была более реалистичной и читатели увидели, в каких условиях гений рисует и у какого мольберта трахает женщин. Бабуля требовала срочно с ней связаться, а сообщения в обеих поздравительных чатах перевалили за тысячу.
Все эти дни Маккамон оставался рядом. Он приходил вместе с Томасом, когда тот приносил еду, остался рядом и читал в кресле возле кровати, но в его взгляде читалось все, что он думал о моей неуемной любви к мороженому.
Сейчас Маккамон с блокнотом на коленях делал наброски карандашом, пока я читала замечания Элеоноры, расстянувшиеся на несколько страниц. Чья это статья по итогу будет? Моя или опять ее?
Я отложила телефон и со вздохом сказала:
– Должна тебе кое в чем признаться.
Пункт «Не отвлекать мастера» провален с треском.
Во взгляде Маккамона едва уловимо промелькнуло раздражение. Но мы все же были не в мастерской, а в моей спальне. А сам Маккамон, кажется, специально тренировал нервы, пребывая рядом со мной. Почти как мышцы в тренажерном зале. С каждым днем увеличивал нагрузку. Теперь вот решил делать наброски рядом, хотя до этого я вообще не видела его за работой.