Может, он еще и женщин не целует после минета? Или просто испытал шок такой силы? И каким станет его следующий шаг?
И тут он совершенно внезапно сгреб меня в охапку. А после – поцеловал.
От шока на этот поцелуй я даже ответила не сразу.
А Роберт не собирался отстраняться, его поцелуй за долю секунды превратился в глубокий французский. Его язык полностью завладел моим ртом.
Ничего себе! А гений умеет целоваться!
Я обвила его шею руками и отдалась этому горячему, откровенному поцелую. Первому. Действительно первому, потому что все, что было до этого, не шло ни в какой счет, в сравнении с этим.
Первый поцелуй после первого минета? Ну, видимо, бывает и так.
Всю благодарность, которую глупо было выражать словами, Роберт вложил в этот поцелуй. И в кое-то веки сжал в собственных крепких железных объятиях. Я перестала существовать, растворилась в его требовательном поцелуе. Глухо застонала, когда он слегка прикусил и потянул на себя нижнюю губу.
Лифт двинулся вверх. А мы продолжали целоваться, самоотверженно, крышесносно, как два подростка в темной подворотне, которые сходили с ума от страсти.
А потом Роберт нажал на кнопку, из-за которой лифт должен был остановиться на ближайшем этаже. Лифт чирикнул, и двери бесшумно раскрылись.
На экране высветился 40 этаж.
– Выйдем здесь, – сказал он.
– Почему? – спросила я, сбитая с толку.
После поцелуев губы горели так сильно, как будто я заела кайенский перец вассаби.
Второй неожиданностью стало то, что из лифта Роберт вынес меня на руках. Этаж был мне незнаком. Вроде те же коридоры, но куда больше дверей, стены другого цвета и какие-то репродукции в рамках.
– В пентахаусе кто-то есть.
Значит, не я одна заметила, что лифт приехал с верхних этажей, хотя не должен был.
– Как думаешь, кто?
– Скорей всего, Эйзенхауэр. Пришел проверить, что происходит.
– И что мы ему скажем?
– Об этом я и хочу с тобой поговорить. Без посторонних.
– А ты так и будешь нести меня на руках?
– А ты что, против?
– Что ты, – хмыкнула. – Я вся твоя.
После этого Роберт ускорился.
⁂
В конце бесконечного коридора оказалась та самая дверь на пожарную лестницу, которую я когда-то искала. В тот раз я, получается, не дошла до нее всего несколько шагов, свернув раньше в кладовую.
Роберт прошел мимо большой цифры сорок на стене и стал подниматься наверх.
– Серьезно, тебе не тяжело?
– Нет. И честно, будет только хуже, если я отпущу тебя.
– В смысле хуже?
– Тогда все произойдет в первый раз прямо здесь, на пожарной лестнице, – он глянул на меня мельком. – А ты покраснела. И не споришь.
Да я вообще всех слов разом лишилась.