А если Маккамон захочет, то действительно сам расскажет. Когда-нибудь. Вот только, похоже, он не без оснований считал себя чудовищем. И я пока не знала, как к этому относиться.
Но не буду думать об этом сейчас, пока рядом Эйзенхауэр, который зачем-то хочет внести разлад между мной и гением. А еще зачем-то напоминает Роберту о том, что он и так помнит каждую гребанную минуту своей жизни.
– Денни, ты все написала? – Роберт снова смотрел на меня.
Кивнула, потому что сидела, закусив изнутри щеки, чтобы ничего такого случайно не ляпнуть.
Маккамон пересек кабинет, пробежался глазами по тексту. Забрал бумагу и подошел к агенту.
– Держи. Даты и номер контракта проставишь сам. И больше никаких угроз о том, что ты подашь на нее в суд. Когда придет время, то просто отдаешь ей картину.
Наверное, у него есть секретарь, который обращается с такими документами, написанными без использования шрифта Брайля.
Эйзенхауэр поднялся.
– Позволь дать тебе совет, Роберт. Как мужчина, я понимаю тебя, но как твой друг – нет. Прежде всего, я твой единственный друг здесь. Алекс далеко, а ты вряд ли решишься перебраться в Калифорнию. Поэтому, позволь дать тебе совет – утоли голод своего тела, а после принимайся за работу. Это твое предназначение. Ради этого ты до сих пор ходишь по этой земле.
Эйзенхауэр подхватил прислоненную к креслу трость и двинулся к двери. Ни я, ни Роберт не сдвинулись с места.
Послышалось вежливое прощание Томаса, на которое Эйзенхауэр не ответил, а после громко хлопнула входная дверь.
Мистер Жуть покинул помещение. Можно выдыхать.
Глава 21. Монохромные оттенки ночи
Маккамон рухнул обратно в кресло. А мое внимание снова привлекла фотография в рамке, которую я разглядывала несколько вечеров тому назад.
С поблекшего снимка улыбались трое парней. И теперь среди них я могла узнать не только Маккамона.
– Так значит, Эйзенхауэр не всегда был слепым?
– Он потерял зрение в Академии, – глухо ответил Роберт.
Я медленно поднялась из-за стола и приблизилась к снимку.
Надо сказать, подростком Эйзенхауэр был даже симпатичнее Маккамона. Крепкий красавец-юноша с широкими плечами и открытой улыбкой. Похоже, серьезно занимался плаванием.
– Третий на фото это Алекс Кейн>*.
У меня отвисла челюсть.
– Да ладно? – ахнула я.
Вглядевшись в подростка на поблекшем от времени снимке, я действительно увидела знакомые черты лица голливудской звезды. Конечно, наш раздел «Светской хроники» не обходил вниманием кинозвезд и их лица часто мелькали на страницах журнала.
Подростком Алекс тоже был хоть куда, так что, по большому счету, Маккамоном в те годы я бы вряд ли увлеклась. Скорее кем-то из этих двух.