Ариас застыл, напряжённо глядя мне в глаза.
– Этого не может быть, – сказал он твёрдо. – Вы очень ошибаетесь. Я слежу за тем, что существенного происходит в семье. Разумеется, я пропускаю всякую пустую информацию, но кто родился, женился, разорился или умер – это я в уме держу, это помогает стратегически. Так вот, никто из родни мужского пола и соответствующего возраста не погибал в вашем мире. Мало того, в последний год никто не исчезал из поля зрения и не пропадал, хотя некоторым я от души пожелал бы… Но все целы и пребывают здесь.
– Никто не пропадал, кроме вашего брата Тайвила.
Ариас даже чуть отпрянул, вжавшись в угол диванчика, и поморщился:
– Бросьте, о чём вы?! Во-первых, это дело давнее, очень слишком давнее. Во-вторых, Тайвил работал с миром причин…
– Простите меня, Ариас. Но и я, и Макс, и Баринов… в смысле, футляр Райды… мы все много лет работали в дружине под началом Виталия Карпенко – того самого, кого вы считаете таркалинским отлучённым. Вы показали мне фотографию, и я узнала его сразу.
Ариас отвёл взгляд, принялся смотреть через раскрытую дверь куда-то в холл. На секунду взглянул на меня и снова уставился мимо. Пригладил волосы. Прикрыл глаза. Сглотнул. Поправил застёжку у ворота. Снова посмотрел на меня.
– Мне жаль, Ариас. Простите.
– Вам не за что извиняться, – сказал Ариас медленнее и глуше обычного. Он сидел всё так же прямо, только ещё раз с трудом сглотнул и словно в рассеянности поправил ворот своей дорожной куртки.
– Если вы сомневаетесь в моих словах, найдите Райду и покажите ему…
– Я не сомневаюсь в ваших словах, – отчеканил Ариас.
Я примолкла.
– Эбера тоже узнал Тайвила? – спросил он с равнодушием, которое, я уверена, далось ему непросто.
– Нет. Он не знал его в лицо. Кажется, Райду не интересуют судьбы дальних родственников вашего монарха.
– Тогда тем более очень не стоит его ни о чём спрашивать, – постановил Ариас и, чуть подавшись в мою сторону, мягко сказал: – Я прошу вас, госпожа Лада, оставьте мне очень исключительное право распорядиться этой информацией.
– Да, конечно.
– Я лично попрошу Макесару о том же. Видите ли… – он вежливо, но бесцветно улыбнулся. – Это в первую очередь ради моей матери. Возможно, она не самая добродетельная дама в здешнем высшем свете, но она – прекрасная мать и не заслужила этого позора.
– Ариас, я не хотела так вас расстроить!..
– Разумеется, не хотели, – кивнул он. – Но ума не переложу, как бы у вас получилось сказать такую правду и не расстроить. А за правду я вас очень благодарю.
Он встал, я шевельнулась, пытаясь приподнять пятую точку с дивана, но не особо успешно.