Неважно. Для меня он не более чем труп, ожидающий своего часа.
Так же, как и все остальные люди или звери, которые выходили на эту арену, мою арену. Они не более чем реквизит в моём шоу.
Их печальные истории заканчиваются на мне.
От моих рук… Моего меча или копья.
Но я не чувствую себя за это виноватым. Я делаю им одолжение.
Они должны благодарить меня за то, что я положил конец их многострадальной жизни.
Противник бежит от меня, только деваться ему всё равно некуда.
Толпа неистовствует.
Я же, ухмыльнувшись, снимаю кожаную броню с груди, позволяя ей упасть на песок. Прохладный ветерок щекочет моё разгорячённое потное тело.
Толпа в переполненном Колизее, одурманенная кровавым зрелищем, взрывается овациями. Сегодня, в этот пасмурный летний день, здесь собрались, наверное, все жители Рима. В том числе и Император.
Император Веспасий встаёт с трона в своей роскошной ложе. В его растрёпанных волосах блестит золотая корона, а рядом полуголые рабыни, с потухшими мёртвыми взглядами, повисшие на его руках. Он безжалостный и кровожадный правитель. Народ Рима уже устал от его безответственных, эгоистичных поступков и решений.
Говорят, он самый сильный человек в мире, но я знаю, что мог бы раздавить его череп голыми руками, если бы подобрался к нему близко. Никто не может быть сильнее меня.
Император смотрит на меня и ухмыляется.
— Прикончи его! — кричит он, и толпа ревёт в знак одобрения.
Нет сомнений, что он говорит это мне. У моего противника нет ни единого шанса. Он всё время держался в стороне, пока я расправлялся с дюжиной человек из его отряда. Он единственный кто остался.
Желая поскорее закончить бой, поворачиваюсь к противнику и иду к нему.
Он мечется в панике. И я его понимаю.
Я самый высокий гладиатор в стенах Колизея. На арене я сражался с воинами со всего мира, но даже самые высокие из них, едва достигали моего подбородка. Я крушил их черепа голыми руками без особых усилий, гипнотизируя зрителей кровавым зрелищем.
Я так же силён, как могучие звери, которых именуют медведями. Я ловок и быстр как клыкастые монстры, привезённые сюда из Карфагена. Их именуют тиграми и львами. Знаю это, потому что сталкивался с ними с оружием и без, и каждый раз выходил победителем.
Девяносто восемь сражений. Все они начинают сливаться воедино.
Септимус, мой хозяин, обещал мне освобождение, если я выиграю сто боёв.
Свобода уже так близко.
Как только я убью этого дрожащего передо мной противника, она станет ещё на шаг ближе.
Противник подбегает к одному из своих мёртвых друзей и хватает копье, лежащее рядом с трупом. Расставив ноги, бросает в меня копье, даже не прицелившись как следует.