Я видела, что она теряет контроль.
— Хорошо, мама. — Я коснулась ее руки. — Я бы очень хотела блинчиков.
Улыбаясь, она порылась в шкафах в поисках всех ингредиентов для блинчиков с шоколадной крошкой. Через несколько минут уже размешивала тесто.
— Интересно, а парни захотят?
Я снова пожала плечами.
— Давай. Уверена, им понравится.
Она указала на шкафы.
— Попробуй найти тарелку и давай устроим им завтрак, который они не скоро забудут. — Она поставила миску и порылась в холодильнике. — У них здесь не так много всего. Возможно, мне придется позже сходить в магазин и пополнить запасы на кухне.
Я знала, что ей нужно продолжать работать и говорить о чем-нибудь, кроме папы. Если приготовление завтрака для ребят поможет, то я буду готовить все утро, если она захочет. Каждый справляется с горем по-своему. Очевидно, это был ее способ.
— Мама, ты знаешь, что можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. Локк уже сказал, что ты останешься.
Она посмотрела на меня и улыбнулась. По ее блестящим глазам и дрожащим губам поняла, что она едва держится. Я обняла ее, стараясь придать ей сил.
Когда парни вошли, их глаза округлились, видя, что она приготовила, и они принялись за еду, улыбаясь. Я поела и пошла в свою комнату, рухнув на кровать. Тяжесть прошедших месяцев навалилась на меня. За исключением Дома, мой мир был в руинах. Полный и абсолютный хаос. Я думала, что пережить похищение — это самое худшее, через что мне придется пройти. Как же сильно я ошибалась.
Я лежала, думая о Сторм и как была благодарна, что ее здесь нет. Вся эта неразбериха уничтожила бы ее. Затем начала думать об обстоятельствах смерти моего отца. Вокруг царила атмосфера секретности. Даже от Дома. Все что-то скрывали от меня, замолкали, когда я входила. Не думаю, что они поняли, но видела некоторые электронные письма и фотографии. Я не знала, что все это значит, но могла понять, что мой отец изменил маме, и у него на хвосте была парочка не слабо разозленных людей. Печаль медленно превращалась в гнев и разочарование. Сейчас мне просто хотелось знать, кто убил моего отца.
Сообщение на телефоне прервало мою мысленную тираду.
Джиа: «Я скучаю по тебе. Хочешь прогуляться?»
Я: «Я тоже по тебе скучаю. Но не могу. Я под домашним арестом».
Джиа: «Улизни и приходи ко мне. У меня тоже есть сторожевая собака».
Я не потрудилась ответить. Она не очень хорошо восприняла отказ. Я убрала телефон обратно на комод, когда вошел Дом.
— Что ты делаешь, ангел?
Я вздохнула.
— Сижу и думаю, как молот жизни бьет меня.
Его сочувственный взгляд почему-то расстроил меня.