Когда вновь появился в комнате свет, Пространство никуда не исчезло. Оно так и осталось в сознании и глубоко поселилось в душе. Это была вторая точка сборки. По окончании сказки Зина увидела меня, стоящей на коленях. Она подняла меня и сказала: «Девочка моя, … (далее лично)». Слезы очищения еще долго непроизвольно текли по моему лицу.
Эти ёлочные представления нашли свое воплощение в праздниках для детей учеников Шри Чинмоя. Сюжеты сказок Зинаиды Александровны показывали на сцене во время встреч на мероприятиях московские ученики, режиссером постановки была ваша покорная слуга.
После первого знакомства с Зинаидой Александровной я стала бывать в их доме регулярно. Я знакомилась с новой орбитой для своей души – с поэзией Зины. При этом это не были возвышенные чтения с громкими аплодисментами. Иногда это было на их маленькой уютной кухне во время доброго чаепития. Зина читала новые стихи. Предлагала послушать. Ей хотелось увидеть отклик в душе слушателя и искринку от костра, который поддерживал в её душе Всевышний. Так в меня попала искорка.
Однажды, во время такого чаепития, Зина показала рукопись в переплете и сказала: «Это новая книга. Я решила дать ей название – «Мои затишья»». И спросила: «Как тебе такое название?» – Меня? Спрашивать о названии? Да кто я такая в храме Твоём? Как я могу решать? И решаю ли я? Но Зина ждала мой ответ. Смотрела в мои глаза. И я спросила свою душу, раз мне дан вопрос, значит, я должна на него ответить. Я сказала, что мне очень нравится название новой книги. Даже предложила какой-то свой близкий вариант в качестве диалога. Но я почувствовала, какая это ответственность, когда от тебя ждут ответ. Теперь эта книга для меня – драгоценный дар, духовная скрижаль. Так создаются духовные скрепы.
Летом вся семья Зинаиды Александровны выезжала на дачу в Подмосковье. Яна мне предложила поехать к ним в гости. Так начались наши встречи и беседы о Боге. И тут, конечно, надо сказать о Григории Соломоновиче. Главная роль в этих беседах принадлежит ему. При этом он никогда не брал эту первую роль. Наоборот, с интересом и вниманием давал слово собеседнику, при этом задавая вопросы необычайной глубины. Он всегда спрашивал: «Как Вы считаете,…?» Сам он любил приводить примеры и цитаты из дзен-буддизма, чем покорял и погружал меня в безмерные просторы своего духовного ви´дения. А как я могла считать? Какими знаниями и мудростью могла обладать тогда московская студентка? Только теми, которые прошла и которым верила сама.
В то время Г.С.Померанц и З.А.Миркина работали над книгой «Великие религии мира». Они очень внимательно слушали мои рассказы о моем учителе Шри Чинмое, бережно, шаг за шагом, проникаясь в мою веру и небольшой на тот момент духовный опыт. В наших беседах на закрытой веранде их гостеприимного уютного дома в «Отдыхе» (ж/д платформа возле г.Жуковский) мне открывались простые истины. В них мы приходили к тому, что созерцание в дзен-буддизме и медитации у Шри Чинмоя имеют много общего. По своему внутреннему содержанию это суть одно. Одна из главных мыслей дзен «Я не знаю» представляется Шри Чинмоем следующими словами: