− Она в роддоме. Она ничего не соображает, ей сунули, она написала под диктовку.
− Без сомнения. Но, извини, Антоний, придётся расстаться. – Его лицо не выражало вообще ничего, окаменело.
Именно в тот момент я подумал, что Валерий Яковлевич не то чтобы странный, но подозрительный тип. Начальник. Ездит на байке. Приезжает ко мне на дом. Зачем? Можно уволить, написав сообщение.
− Завтра днём придёт зарплата и расчёт, − он встал, сложил руки, как японцы, поблагодарил наклоном − ещё один актёр.
− Ты прости, брат, что так вышло.
− Я вам не брат. – Я думал сказать или не сказать, что мой брат как раз вот и накропал эту лживую пасквилюшку, вонючий брат, смрадный брат, Иуда, Каин.
− Ну извини, извини, Антоний. Ты мне как брат. Я был железно спокоен, пока ты… Я честно метил тебя себе в замы. Со временем конечно, не сейчас. Ну и рекомендовал кое-кому из руководства. Но такая подстава. Конкуренты хотят нас обезглавить.
Он очень долго переобувался, зашнуровывал ботинки.
− Скажите, Валерий Яковлевич вы… говорили кому-нибудь о том, что хотите помочь моей карьере?
− На совете директоров.
− А ещё кто-нибудь мог это слышать? Извините, что выспрашиваю тайные сведения, но ведь это неспроста. Кто-то копает под меня, не под компанию.
− Подстава, а вот то, что раздули из мухи слона − случайность. Бывают, знаешь ли, Антоний, роковые случайности. Шёл, шёл и − труп.
− Да. Я читал об этом в книжке про голову профессора.
− Очень чёткая линейная теория, не находишь?
− Валерий Яковлевич! Почему бы не превратить слона обратно муху… почему? Я столько сделал в этом салоне, я готов заплатить штраф.
− Его у тебя и так вычтут из зарплаты. – И опять каменное лицо. Странное лицо. Лицо-маска, но не в том роде, что у Староверова. − Выручки подскочили втрое, Антоний, с учётом инфляции. Кое-кому это за десять лет не удаётся, а тебе за год. И это в не самом богатом городишке, Антоний. Мы благодарны тебе. Но увы… − Он явно торопился свалить, не хотел ни секунды больше находиться в моём обществе − черта обеспеченных занятых людей, они милые и воспитанные, пока им это надо. − Но я просто лицо, просто исполнитель. Извини, Антоний, как говорится. Трудовую тебе вышлют курьером. Она у нас. Окей? – Он встал и направился в прихожую, быстро шнуруя ботинки.
− И каким числом вы меня увольняете?
− Ну ты в отпуск ни разу не ходил.
− Не ходил.
− Вот и гуляй, ставка минимальная, ни премий, ни допчасов, зато без штрафов.
− Спасибо…
− Да ну Антоний. За что спасибо. Чувствую себя странно. − Он помедлил, надевая шлем, надел, потом снял и тихо, еле слышно, спросил: − Может, у тебя враги?