Глава пятая. Банки с клубничным вареньем
По привычке я открыл холодильник, но тут же захлопнул. Во-первых, всё приготовленное мамой я схамкал, а во-вторых, вспомнил, что я обильно питался час назад на веранде. Но нервы пошаливали, я готов бал сожрать целого слона. Слон запечённый в крови агнцев очень вкусное блюдо, знатный хавчик и хватит надолго. Я постоял на кухне. Может кофе хряпнуть? Но кофе ассоциировался с Баскервилем, с предателем. Я считал, что он должен был меня поддержать, это было в его силах, но он слил меня ради имиджа, лица компании. Перелистнуть страницу и забыть, сколько можно ныть и мимикрировать, второй день ною и ною, ною и ною… Поэтому я сел в комп, активировался в соцсетях ресторана, стал просматривать: что там писала моя предшественница. Я думал: есть второй менеджер, почему Жорыч (я услышал, как повара так называли за глаза Николая Георгиевича) не доверил ему ведение соцсетей? Я не в теме, а тот менеджер в теме. Но после трёх часов чтения постов, я понял, в чём дело. Девушка реально была писучей, Жорыч не преувеличил: она писала не только о ресторане, но и проблемах, о реальных, а не гундёж. Люди, судя по комментам, были в восторге, потому что в лёгкой оригинальной где-то смелой истории они узнавали себя, свои проблемы. Пост всегда заканчивался описанием блюда – заготовку явно давал Жорыч, сам пост был выдержан в новеллистическом ключе, и там не было воды, всё было иронично и позитивно – ни капли пессимизма. Был и совершенно другой блок постов. Обычно это было профессиональное фуд-фото на фоне пейзажа или ещё чего-нибудь, даже панорамы города. Под фото значились несколько строчек в духе Тургенева с очень спорными метафорами приблизительно в таком стиле: пончиковое настроение и осенняя тоска (на фото тарелка с пончиком, падают листья), луч переливается в капле надежды (на фото крынка и пирожок с косичкой), тучи всегда правы (на фото бутыль вина литров на пять в плетёном кашпо). Записи были очень женскими, очень романтичными. Я понимал, что за каждыми этими двумя-тремя фразами стоит как минимум час творческих мук. Впрочем, в универе нам говори, что писателей озаряет, что происходят какие то вспышки. Не знаю, любой текст не связанный темой, не по заданию и не опирающийся на научную терминологию и анализ, давался мне тяжело. Я, увы, не поэт, а девушка была одарена. Она неординарная личность – это ясно. Все последние посты − с рекламой и с купонами на скидку, были и репортажные – их явно писала не она, если я хоть чуть-чуть разбираюсь в стилистике, эти посты не набирали и половины лайков. Скорее всего их писал второй менеджер и мне стало ясно, почему Жорыч поручил мне «ответственное задание». Она была привлекательна, эта менеджер. Не первой молодости, лет тридцати-тридцати пяти, она периодически выкладывала совместное с кем-то селфи, в основном с воротилами нашего города. После шестичасового изучения статистики, страниц комментирующих и прочей ерунды, которая мне была очень важна для структурирования и анализа, я сделал выводы и понял, что не смогу ничего написать даже близко в этом ключе: ни про злые тучки, ни про настырное солнце в зените, ни про смывающий сомнения дождь, ни про одноглазые лица машин, ни про знакомый запах хвои…