− Вы торопитесь?
− Я?
− Да. Ты. И почему мы перешли на «вы»?
− Яяяя…
− Один вопрос? Кто пишет этикетки?
− Я пишу, − она посмотрела удивлённо.
− Ты владеешь шрифтами?
− Да. У меня дедушка черчение преподавал…
− А у меня мама, − наконец улыбнулся и совершенно искренне, по-моему я не радовался так никогда в жизни, я нашёл родственную душу. Мы стояли, болтали, я о маме, она о дедушке и о занятиях на дизайне, я тоже сказал, что пытался прорваться на дизайн. Не знаю, сколько мы так болтали, но лямки рюкзака, всё ощутимее впивались в мои слабые плечи, я осторожно снял рюкзак, поставил на лавку, сел, а под ноги поставил скейт – чтобы не забыть. И мы опять болтали. Ещё час.
− Я тебе сейчас покажу, как я пишу.
− Я верю, что красиво.
− Нет. У меня блокнот, правда ручка фиговенькая, шариковая.
− Ладно.
Я достал из кармана рюкзака скетчбук, я записывал туда разные напоминания, чтобы не забыть, на работе смеялись, что я это делаю по старинке, но я так привык ещё со школы, я вёл такие блокнотики, как только в школу пошёл.
Я написал в скетчбуке скорописью: «Тоня! Прости! Антоний.»
Она посмотрела очень внимательно:
− Что это?
Я не ответил.
− Ты ничего не хочешь мне написать в ответ?
С дрожью в руке она взяла ручку, подумала с секунду и написала архитектурным быстро и наспех: «Мне очень нужны были деньги. У нас ипотека.»
− Кривовато вышло, – честно сказал я.
− Но… − она запнулась.
И я написал быстро, легко, уставом: «Тоня! Я тебя люблю!», выдрал лист и протянул ей.
− Это устав? – испугалась она.
− Ну да.
− Четырнадцатый век?
− Да, − я не стал вдаваться в подробности. Там с датами всё приблизительно, в этом русском средневековье, устав-то от греческой письменности. − Хочешь быть друзьями по способностям?
− Но я… − сказала она.
− Правильно: не хочешь, – рассмеялся я.
− Но я… я тайный покупатель… была… случайно вышло, − стало лепетать она.
А я обнял её и добавил горячо:
− Это было один раз, только один раз, − имея в виду и её, и себя.
У неё засигналил телефон.
Она поспешно ответила на звонок и стала прощаться. Я заставил себя подняться.
− Я провожу, до маршрутки?
− Нет, нет. Я сама.
− Почему?
− Вы по-разному писать можете? Почерками или шрифтами?
− Меня в аспирантуру не взяли, − неожиданно сам для себя выпалил я.
− Ой. Доска твоя! А рюкзак?!
− Точняк! Я развернулся, побежал к лавке, скейт стоял на том же месте, у лавки.
Я забыл всё на свете, как когда-то давно она. После она мне рассказала, что очень волновалась, это была её первая продажа в городе.
− Странно, что тебя в аспирантуру не взяли. Сейчас вроде всех берут, можно попроситься. Или вы плохо учились?