− Двое домов, − улыбнулся я.
− Я даже не уверена, что в ноябре все разъедутся, сам знаешь, какие сейчас зимы.
− Что у вас за люди?
− Пожилые. Много пожилых, по полвека друг друга знают. Все шастают повсюду, в магазины ходят. Ещё к нам ходят местные алкаши, покупают закуску. Тоже сплетники ещё те.
− Да ну: алкаши – дегенераты.
− Что ты. Интеллектуалы. Остались не у дел, вот и бухают помаленьку. Очень умные люди, им скучно, сейчас заготовки в самом разгаре, а я тут с тобой прохлаждаюсь.
С каждым днём руки её становились всё темнее от черноплодки, она снимала грозди с ветки днём, а ночью выжимала сок. Близился сентябрь, оставалось всего два августовских дня, люди по улицам шли с озабоченными лицами, в последний день августа ещё и с букетами. Но мы ходили, как будто одни в целом свете. В последний день перед приездом мамы я нежно держал Тоню за руку, нежно смотрел на неё и гладил её волосы на остановке, она мне сказала:
− Я не удивлюсь, если сейчас за нами кто-нибудь наблюдает.
− Тоня! Знаешь, есть такие люди, они на всех пялятся. Это у них любимое занятие. А ты втемяшила себе в голову…
− Тогда почему Жорыч тебя не беспокоит больше?
− Не знаю, решил не брать
− Они знают, что ты со мной. Он тебе на днях напишет или позвонит и опять привяжется с этими соцсетями, вот увидишь.
− Не позвонит.
− Я не буду с тобой спорить.
− Но Тоня, − я остановил её и обнял, – ты все три дня только и делаешь, что споришь и нервничаешь.
− Я просто переживаю за тебя. Мне кажется, Антоний, ты в ловушке – говорю тебе в десятый раз.
Мама приехала домой в субботу ночью. Она стала совсем другой, загорела, как-то вся подтянулась.
− Мама! Ты такая красотка! Сто с тобой?
− Отдохнула.
Мама впервые не спросила, как я провёл это время. Я меньше всего этого и желал.
− Есть хочу! – мама подошла к холодильнику, открыла: − Ууу − пустой. Варенье хоть поем. Сколько его!
− Да, мама. Я купил варенье.
Она не спросила, у кого, она даже не повертела банки, не поизучала шрифт, она просто ела варенье, запивая чаем. Странная мама.
− Мама, может ты влюбилась?
Она посмотрела на меня томно и внимательно и ответила:
− Может быть. А ты, вот, никак не влюбишься.
Я хотел сказать, что я тоже влюбился, но передумал. Пусть мама отдохнёт. Позвонил Дан и мы с ним покатили магазин. Мама не сказала, что ей купить – совсем на неё не похоже. Она обычно всё держала под контролем.
− Купи, что хочешь и побольше, – сказала она размыто, неопределённо, я сразу вспомнил фильмы про инопланетян, где в оболочку человека вселяется кто-то другой.
Через день, в первый понедельник без Тони, позвонил Жорыч.