В комнатах у Антония были расписаны обои. Разными буквами, шрифтами, буквицами, какими-то иероглифами и геральдикой.
− Это ты всё?
− Да. Обоям лет пять. Я их акриловыми красками пишу и кисточкой специальной. Постепенно, по настроению. Видишь: кусок ещё не расписанный. Будет настроение, можешь что-нибудь ты написать. Архитектурным желательно, не чертёжным.
− Поняла, − и я расписала на обоях цитаты из поэта Василия Уткина, он меня просто спас на ЕГЭ, а посоветовал его читать для экзамена мой непрактичный папа, он нарыл на даче полусгнившую малюсенькую книжку с надписью «библиотека «Огонька», бывает и от моего папы польза.
Антоний был счастлив. Думаю, именно тогда он решил, что мы будем вместе до смерти.
− Раньше были другие обои, те с рождения. Сначала мазюки, потом каракули, всё лучше и лучше – интересные были. Клинопись перерисовывал. Я тебе фото скину старых.
Но фото он не скинул. Я заметила, что Антоний как бы живёт одним днём. Он объяснял это спецификой работы, с которой его из-за меня уволили. Он никогда много не говорил о работе и не обсуждал клиентов, как например любит делать моя бабушка. Она как какой-то буравчик вбуравливается в человека и потом высказывает разные теории насчёт его характера и его прошлой жизни. Антоний – нет. Он обо всех отзывался достаточно хорошо, кроме отца, его он ненавидел всерьёз. Я не могла этого понять. Отец при очень крупных деньгах, при уникальном бизнесе, со связями, раз он старшего сына пристроил главным редактором на самом популярном сайте новостей. Но я вообще новостями и политикой не интересуюсь; пока дедушка был жив, я была в курсе, дедушка всё телевизор смотрел. А бабушка любит сериалы и ток-шоу, я с ней обсуждаю ток-шоу, точнее − поддакиваю. Мама же в свободное время играла на компьютере, она почти геймер, а насчёт новостей отзывалась, что не надо вообще всё это слушать, чтобы не расстраиваться. Папа интересовался новостями, но не всеми, а только по части музыки, культуры и искусств и знал все расценки в телевизионных певческих шоу.
В общем, Старовеверов, видно, имел деньги и вложил их в такую штучную типографию. Антоний рассказывал, что у его отца были какие то связи, какие то постоянные встречи, он мог со всем найти общий язык и расположить к себе.
− Он всё успевал, – Антоний морщился, когда говорил об отце, и всегда почти в прошедшем времени: – Он мало спал, мало ел, и иногда пил коньяк, очень дорогой.
И я не могла понять, у меня в голове не укладывалось: для Антония отец сделал всё, что мог в сложной ситуации, когда у него и жена, и любовница и обе с детьми, предложил такую хорошую работу, создал можно сказать с нуля бизнес.