− Такая обстановка, такой вид, это счастье, наша гора и пейзаж. Не хочется уходить. Любуюсь ежесекундно, ежеминутно, круглогодично, моё детище… Скучаю по «Мужикам» дома. – довольно и сыто лыбился Жорыч. – Надеюсь и ты втянешься, ресторан станет тебе родным. Ещё невесту сюда перетянешь. Лучше места не найти!
Я неопределённо кивал, я не очень-то верил, что ресторан станет родным, но на данном этапе работа вполне себе, может быть даже лучше предыдущей. Всё лучше, чем страдать в разлуке.
Я так устал, до ночи входил в курс дела. Савва подбросил до дома на шикарном порше-кайене с помятой дверью. Я не посмел отказаться, а хотел же прокатиться домой на скейтборде, подышать, отдохнуть, но пришлось снова строить из себя буржуазного умника и поддерживать разные пустые разговоры о преимуществах одной модели машины над другой. Устав от Саввиных похвалюшек лашадьми (о «турбо» и «турбо-эс») и разной там наворотах, пневмоподвесках, о немцах (в смысле тачках) и заводе в Лейпциге, а также о строящемся заводе в Словакии, я решился и попросил время до следующей недели. Не нравилось мне в ресторане. То есть, ресторан можно пережить, но Савву – как-то не очень. Скребли кошки на душе, чувствовал я неохоту, но так же я чувствовал себя на стажировке, когда начинал работать в салоне связи. Я себя успокоил, что привыкну, деньги обещали хорошие и без разных там испытательных сроков, сказали нести трудовую книжку.
− Мне надо смотаться за трудовой в Москву. − Несколько дней подождут в «Мужиках», раз ждали месяц?
− Как? – Савва притормозил от неожиданности.
− Начальник обещал выслать по почте после отпуска, но курьер так и не приехал.
Это была сущая правда. Уже неделю я открывал почтовый ящик – вдруг кинул курьер в моё отсутствие, и на почту ходил – вдруг бандероль там лежит, я даже завёл личный кабинет на сайте почты и привязал адрес к телефону: но нет – заказного письма так и не было. Забыли они, что ли? Баскервиль же обещал – отпуск, затем увольнение. Не знал, что и предположить. И поймал себя на мысли: всё больше рассуждаю Тониными конспирологическими теориями. Это не есть хорошо.
В Москве надо было где-то жить. Я поехал в родное общежитие и снял гостевой номер для родителей, наврал, что собираюсь договориться насчёт аспирантуры.
− Иначе в армию заберут? − комендант обрадовался, он, как и многие, хорошо ко мне относился. Я никогда не водил к себе в комнату девочек и никогда не задерживал плату, почти никогда…
− Вполне весомая причина, − неопределённо отозвался я на смеси канцелярского и косноязычного – язык, который охранники и военные уважают.