− Не хотелось бы, − честно ответил я. – Пришлёте доставку, когда будет. Мне стало всё ясно. Я хотел побыстрее отвязаться. Сейчас позвоню Тоне и встречусь с ней. Приеду в её универ, я уже посмотрел, как ехать, не ближний свет.
− Извини, что так получилось Антоний! – Инна казалась очень расстроенной − искренне, а не ради фальшивого сочувствия.
Когда я спустился к столу охранника, меня окликнула Инна:
− Антоний! Подожди!
Вскоре к охраннику спустилась и Наталья Николаевна. Она шла намного быстрее Инны, Инна торопилась, но сильно прихрамывала. Наталья Николаевна что-то объясняла охраннику, а я с Инной просто стоял рядом. Я почувствовал, что не хочу уходить. Охранник достал откуда-то из-под стола ключ-штырь и дал Наталье Николаевне, она расписалась у него в журнале – видно авторитет её был непререкаем. Она бодро зашагала обратно:
− Пошли, заберём сами. Пока поднимались по лестнице, Наталья всё продолжала возмущаться, я расслышал следующее: − Мальчика подставили, и тянут ещё, как так можно!
Открывая дверь на глазах изумлённых рекрутёрш, Наталья Николаевна сказала:
− Боялся фискалов, вот и припрятал. Моя недоработка, Антоний Павлович. Отдала дело давно, да и забыла.
Неужели, поразился я, есть ещё люди честные, а не юлящие как ужи и не выдумывающие оправдания и отговорки. Честно человек сказал, что забыл − отдал и забыл. Конечно, она и свою задницу прикрывает, подстраховывается. Баскервиль забрал, а по закону отвечать будет она – закон-то нарушен, книжка не возвращена в срок. Но меня не покидала мысль, что Инна здесь не просто наблюдатель. Мне казалось, я чувствовал торжество Инны, наверное, не без её уговоров Наталья Николаевна решилась посетить кабинет начальника.
В кабинете с момента «вербовочного» разговора со мной что-то изменилось. Я не мог понять, что. Наталья Николаевна подошла к стеллажу, заставленными папками, пододвинула табуретку.
− Посмотри на столе, вечно бросит и уборщицу не пускает, − командовала Наталья Николаевна.
− Да-да. Я смотрю. – суетилась Инна.
− А ты ходи или стой, двигайся, и ничего не трогай, – советовала Наталья Николаевна.
Я постоял, как бы скучая, потом, как бы скучая, стал прохаживаться от одного стола к другому. Кабинет начальника пустой, свободный. Стеклянный шкаф с кубками и медалями, стол с компьютером, рядом кресло и сейф – он выплачивал личные премии, − дальше длинный стол для летучек – стандартная планировка. Не на чем глаз остановить. Огромное окно в торце комнаты. Справа у стеллажа копается Наталья Николаевна. От нечего делать я стал рассматривать на стене дипломы и фотографии с мероприятий в одинаковых рамках. И вдруг заметил фото, знакомое мне. Я не стал останавливаться рядом, остановился у очередного сертификата в шаге от фотографии, заинтересовавшей меня. На фото, чёрно-белом, стояло человек двадцать дураков в магистерских шапочках с кисточками и в мантиях. Они были сфотографированы где-то в парке, на фоне деревьев. Они улыбались фотографу. Лица круглые или вытянутые, черты не разобрать. Я косился на фото – где-то я уже видел это фото, но цветное. Но где? Может, в интернете, на странице компании? Я зашагал дальше вдоль стены, потом обратно. Что-то изменилось в кабинете, но что? Что изменилось в этом пустом кабинете? Стулья? Нет. Больше кубков в стеклянном шкафу? Пожалуй. Кубки… Ну конечно. Я вспомнил, где видел похожее фото, может и то же самое. На практике у Владимира! Ему на тридцатилетие верстали фотокнигу, привлекли и меня. И там он на фото с кубком – победил на какой-нибудь водокачке, и общее фото то же самое. Я стал вглядываться в фото на стене: как минимум два человека были похожи на Владимира. Баскервиля я среди этих шизиков в мантиях так и не узнал. Да уж. Мир тесен. Неужели они учились вместе? В принципе: Владимир знает китайский, и Баскервиль тоже. Вполне возможно, что вместе. Очень возможно. Интересно: контачат ли они друг с другом? Двухколёсные не любят автомобилистов. Неужели Владимир попросил Баскервиля обо мне? А в кружке говорил, что я у Староверова… Наталья Николаевна отошла от шкафа с папкой, расстегнула кольца, достала файл.