− Да ну?
− Какая девушка без завихрений, – сказал Дан абсолютно серьёзно. Кажется он всерьёз собирался заняться моей Тоней, моей Тоней!
− Она странная, понимаешь ты или нет? Смотри не пожалей.
− Из дома странных детей, что ли? – Савва смеялся своим заразительным хохотом как когда-то в школе – художники у террасы стали на нас оборачиваться.
− Нет. Она из обычного дома.
− Так в чём странность? – спросил Савва.
– Гонишь! Она не похожа на странную, − Дан хотел налить ещё вина, но вино в графине закончилось, и Дан допил из моего бокала: свинтус! ненавижу его!
− Я о странности не догадывался, она в последний момент призналась.
− В чём? – Дан не сводил с меня внимательных глаз.
− Ерунда.
− С ней что-то не так? – спросил Савва, он протрезвел, он резко пьянел и резко трезвел.
− Может в физическом плане? – уточнил Дан. – Лиза, например, первый раз когда стала раздеваться…
− Нет, нет в физическом всё в порядке, − заверил я побыстрее.
− Ну а что тогда? – Савва смотрел с интересом.
− У неё видения, − выпалил я.
− Ясновидящая ведунья? – улыбнулся Савва.
− Именно. Она так утверждает.
− Чё: рили? – опешил Дан.
− Угу.
− По серьёзке?
− Угу. – Я внимательно смотрел на реакцию Дана.
− Не завидую тебе, – сказал Савва. – С больными на голову тяжело. – Ага: а сам он не больной, конечно же, на голову.
− С людьми работаю, заметил: среди тёток нормальные не водятся. Все чёкнутые. Ну это когда в старости, − пояснил Дан.
− Она видит не всё будущее, а кто какой будет как раз в старости, − ляпнул я и заржал как конь.
Ни Дан, ни Савва почему-то не смеялись и смотрели на меня сочувствующе.
− Охереть, – сказал Савва, он ругался в исключительных случаях. – Не общайся с ней, Антоний, на фиг таких Тонь. Мы тебе Антонию найдём вместо Антонины.
− Но я не Клеопатр.
− Бан, полный бан, − сказал Дан. А Савва рассмеялся моей каламбурной шутке.
Мы пошли прогуляться по центру и больше не заводили разговоров о Тоне. Я был почти рад, что её «рассекретил». Но на прогулке то ли от вина, то ли от погоды и атмосферного давления я почувствовал сожаление. Так и Дан, когда стал строчить жалобу Тоне из Петербурга и спалил меня. Зачем я всё это рассказал, мучился я. Ещё Дан возьмёт ей и напишет снова, с него станется. Тоня ему нравится, я и раньше замечал.