− Давай свой телефон. Что у тебя там?
− Ничего. Мне надо спросить у тебя, Данила.
Он направил настольную лампу − поток электрического света чуть не убил мои выздоравливающие глаза, я закрыл веки.
− Кто тебе приказал так отвечать на суде?
− Как?
− Что я был за рулём.
− Так ты и был за рулём. Я, что ли, был?
− Но я же пересел. Я ж не всё время!
− Какая разница!
− Ну просто ты сказал неправду, что я вёл всё это время.
− Жорыч приказал, − луч всё бегал. – Наверное, чтобы больше ущерб, − хихикнул Дан.
Пусть луч, просто свет, сквозь кожу он кажется розово-серым. Кажется люкс – единица освещения. А может люмен… Жаль я не могу спросить об этом Дана, раньше бы обязательно уточнил.
− Жорыч сказал, что его попросили взять тебя на работу. Он считает, что если бы не ты, Савва был бы жив.
− А кто попросил?
− Думашь, мне расскажут?
− То есть Савва следил за мной. Вы оба следили, так?
− Да я был приставлен! – Дан бросил лампу. Она освещала снова его лицо. Я видел, что он мучается, он дрыгал руками, теребил что-то в пальцах, какую-то деталь. Сейчас ещё запустит в меня чем-нибудь…
− Савва сказал, ну помнишь, в тот злопамятный день, чтобы я помог тебя довести.
− Куда довезти?
− Да не везти! А до-вес-ти! Доводить, значит. Мы должны были тебя раздражать, потом ради шутки, прикола, хохмы – напугать. Как тебе больше нравится, выпихнуть тебя из машины и забыть на дороге.
− Как? – я опешил, стал хвататься за стену, в глазах у меня поплыло, но я удержался.
− Веришь, Тох, я ничего не знаю. Меня попросили. Мы договорились, что устроем игрушечные стрелялки, остановимся, и как бы в шутку оставим тебя одного на дороге. Мы должны тебя были просто оставить!
– Зачем?
– Не касалось это меня, – трясся Дан. – Не моё дело. Но я предполагал, что с тобой хотят поговорить по душам на ночной дороге.
– Кто?
– Не знаю.
− Ты не должен был садиться за руль. Ты должен был остаться на дороге. Я не знаю, почему вдруг Савва разрешил тебе сесть. Ты же вышел, обогнул машину и должен был так и остаться, дверь Савва должен был заблокировать. Но он, мне так кажется, просто забыл. Вот ты и сел, и повёл. мы должны были уехать.
− И ракетница для этого?
− Ну конечно. Они увидели, что тебя нет. И погнались. Этот байкер неизвестно откуда, ты ещё стал с ним соревноваться. Ну разве может порш бэху такую сделать? Савва видно просигналил. Я не знаю, что это означало. А тот второй на спорткаре дал тебе, он мчался за нами и выжидал.
− Но я не видел его!
Дан захохотал:
− Ты не ожидал, вот и не видел. Мы же тебя напугали!
− Мужик на старом ведре попался случайно думаешь? Он затормозил, он видел, что ты летишь. И оказалось: приличный же человек на этаком ведре… Такой удар, правда по касательной, а он на суде прям огурец, это в консервной банке-то. Я тебе скажу, Тох, − видно было, что Дан мне рад. Мы с детства росли вместе, мы всегда друг друга поддерживали. Сейчас мне казалось, что Дан забыл, что он калека, что он продал меня с потрохами. Он делился со мной, разговаривал. Я не слышал, чтобы кто-то заходил в дом быта. Неужели Лиза закрыла дверь, чтобы не мешали? Наверное Дан мучается совестью, вот и болтает, интересно: Лиза всё знает или нет? – Я тебе скажу по старой дружбе – у челика машина по ходу бронированная. А тот на спорткаре, они с байкером видно заодно, он спихнул нас вправо, на встречку – видно байкер успел ему сообщить о ведроиде. Я не пойму, зачем, не знаю, кто это… А про хозяина ведра знаю.