Замечательно! У них три штуки, у меня четвёртый, живём! Через двадцать минут, на территории завода небольшой городок поместиться, добираемся до красавца. С нагнавшим нас главным конструктором забираемся вовнутрь. И прямо там устраиваем совещание.
— У меня завышенные требования, — предупреждаю сразу, — ряд характеристик должны быть улучшены, а лучше — все.
— Что невозможно, — улыбается лобастый главный конструктор. Посматриваю на него с интересом. Владимир Михайлович Петляков оставил заметный след в отечественном авиастроении. Так и хочется сказать: так вот ты какой, северный Петляков!
— Первым делом мне нужны две вещи. Герметизация. Я планирую держать его на максимальной высоте часами.
— Придётся отказаться от пулемётов в гондолах и носу, — Петляков пытается умерить мои аппетиты.
— Зачем? Режим герметизации не будем вводить до высоты километров в семь-восемь, а когда пойдём вверх, плотно закроем люки. Стрелков, кстати, можно и за люками оставить. Только их надо кислородными масками снабдить.
— Для отсека в носу люк не предусмотрен.
— Предусмотрите. Сразу предупреждаю, это не обсуждается. Желательна всеобщая герметизация, но я понимаю, что в короткие сроки это не достижимо. Однако рекомендую серьёзно обдумать.
— Что ещё?
— В самолёте должен быть туалет.
— Вы только что говорили о герметизации, — смеются оба, и Каганович, и Петляков.
Не понимают. Подозреваю, что это тоже элемент культуры. СССР в кратчайшие сроки стал мощной промышленной державой, но вот до высокого уровня индустриальной культуры нам пока далеко. Даже в моём времени встречаются атавизмы из этой эпохи. До самых умных и образованных конструкторов даже начальные идеи эргономики не дошли. Придётся объяснить.
— Мы в этом плане здорово отстаём от западных стран, — вижу, цепляет, а я ещё добавлю, — и что интересно, ничего особенного ведь не требуется. Просто конструкторам надо думать об удобстве пилотов, танкистов, водителей. Вы научились делать самолёты с ТТХ, не уступающие лучшим иностранным образцам. Но они неудобные! Вот и сейчас вы хихикаете, только над чем? ТБ-7 может провести в полёте восемь-десять часов. И что, вы считаете, что голодные лётчики с обосраными штанами будут воевать намного лучше?
— В чём ещё неудобство? — Петляков делается серьёзным.
— Это надо пилотов, штурманов и стрелков спрашивать. Я пока ни разу на ТБ не летал.
Хоть я и не летал, но кое-что могу затребовать. Что я и сделал. Усовершенствовать прицел, пусть думают. Бомбовые контейнеры. Чтобы сотню-другую мелких бомб мог скинуть, как одну.
— Обдумайте два режима. Разом все бомбы, чтобы они упали круглым пятном. Или высыпанием, чтобы формировалась полоса поражения. Приоритетный режим — все сразу. Полосу может сделать группа бомбардировщиков. Разработайте рекомендации по ширине разлёта бомб в зависимости от высоты и калибра.