Терпеть ее — Цицинателлу, чтоб не броситься на нее.
И слава богам, потому, что, как я и думал, холодный разум мне сейчас очень пригодится. Новости, которые я услышал в городе и неожиданное нападение чудовища из кошмаров на Брианну это подтвердили.
Мара вошла в силу — нападает теперь не только на детей, но и на взрослых. Поймать ее следует любой ценой.
Вот только что я буду делать, если ночным монстром и вправду окажется девушка, на которой я женился?
Тогда мне придется ее убить. Своими собственными руками.
Теми же самыми руками, на которых я перенес ее в спальню, когда она задремала, укладывая Брианну.
Не передать мое удивление, когда малышка попросила Цици остаться с ней перед сном. И когда Цицинателла с видимым удовольствием согласилась.
Опасаясь подвоха, я незаметно заглянул к ним через несколько минут.
Цици сидела на постели Бри, гладя ее по волосам, и тихим ласковым голосом пела смешную колыбельную.
И не было прекраснее ее в этот момент никого на целом свете. В этот момент я ощутил к ней не желание.
А нечто совершенно другое, чего как я думал, уже никогда в жизни испытать не смогу.
Я запретил ей приближаться к Бри, но сейчас был в недоумении. В ней не чувствовалось фальши. Наоборот, она словно излучала мягкое и теплое свечение.
Так она и задремала, моя жена, прямо на постели моей дочери.
Во сне она была такой теплой и милой, и улыбалась так светло… И подумать было нельзя, что это та самая Цицинателла де ла Мередит, редкостная стерва и продажная дрянь.
Я взял ее на руки и понес в ее комнату. Уложив спящую девушку на простыни, еще некоторое время стоял над ее кроватью, борясь с разнообразными чувствами, которые вспыхивали во мне.
Затем сделал над собой усилие, повернулся и пошел из ее спальни прочь, предварительно магией облачив ее в ночную сорочку.
Конечно, у меня было искушение сделать это самому, не прибегая к колдовству, но тогда бы я точно не выдержал, не смотря на то, что зелье королевского мага, добытое Тристаном, значительно охладило мой пыл.
Отправился в свой кабинет, подальше от спален и опустился в кресло.
Кусочек золотого металла словно намертво прирос к безымянному пальцу моей правой руки, переплетаясь с вытатуированной на костяшке брачной руной…
Я смотрел на него и думал только об одном.
Не дай боги мне по-настоящему влюбиться в свою опасную и хитрую жену.
Не испытывать к ней страсть, желание обладать и другие далекие от светлых чувства, а полюбить. Искренне и бескорыстно.
Не дай боги.