На последних словах Этьен запнулся.
Ему не надо было притворяться расстроенным. Предательство своей собственной расы сейчас давило на него. Да, он решил сохранить Виктории жизнь, но кто сказал, что это решение далось ему без последствий? Он действительно страдал, терзаемый виной и чувствовал себя подавленно, как никогда прежде.
Виктория не смогла, а он смог. Хотя перед Викторией стоял вопрос жизни всех волков, а перед Этьеном – лишь жизнь девушки.
Хотелось плакать от отчаяния положения, в котором он оказался – зажат между двух важных для него вещей.
Но кровные Принцы не плачут. Они держат лицо.
Этьен ожидал, что отец снова будет бить его. Отчасти он даже хотел этого – душа требовала наказания за предательство.
Но Коул успокоился на удивление быстро.
– Что ж, у нас еще есть второй план, – сказал он так, будто и не рассчитывал на своего названного сына. – Ты ведь смог выманить волчицу в безлюдное место? Она придет одна к тебе на встречу?
– Волчица не придет, – выдавил Этьен, качая головой. – Я так сильно пытался убедить ее, что перегнул палку. Теперь она не доверяет мне.
– Чтооо? – взревел Коул, подскочив к Этьену.
Вот теперь Король был в таком бешенстве, что белки его глаз почернели, словно он испытывал лютую жажду. Коул размахнулся и ударил Этьена, практически не глядя, попав ему по лицу, отчего тот отлетел на несколько метров.
Хрустнули кости, и из разбитого носа потекла кровь, впрочем, тут же остановившаяся – не зря вампиры славились своей регенерацией.
– Никчемный! – выкрикивал Коул, размахиваясь и ударяя снова и снова. – Бесполезный! Жалкий вампир, который не смог завоевать глупую школьницу! Позор всего рода Отверженных!
Этьен не чувствовал боли от ударов – слова ранили его куда сильнее, ведь он думал про себя тоже самое. И сейчас он понимал, что весь гнев Короля оправдан и справедлив. Что он заслужил подобное обращение.
Но также он радовался за Викторию, за свой выбор и за то, что Коул поверил ему и теперь никогда не узнает правду.
Эти противоречия разрывали Этьена, но он молчал и терпел, терпел и молчал.
Коул же тем временем разъярился до крайней степени. Прежде Этьен никогда не видел его таким. Он даже не представлял, что вампир (или же только Король?) так может. Алые круги расширились, затопив и радужку, и зрачок. Теперь глаза были красно-черными, пугающими гораздо больше.
Удивительно, как в таком состоянии Коул еще не убил Этьена?
«Это все ради жизни Виктории, – как мантру повторял Этьен, силой воли заставляя себя не бояться и прямо глядеть в эти жуткие глаза отца. – Пускай отец наказывает меня, я заслужил это. Пускай завтра я увижу ее в последний раз и после нам придется расстаться навсегда. Но зато она будет жить».