– И со мной тоже.
– И с тобой, птичка. Это дико бесило. Ты мне нравилась, а он вынуждал тебя ненавидеть. Знаю, звучит хреново для оправдания, но сделай скидку на возраст и глупость.
Я пропускаю мимо ушей душевные терзания Жарова, хочу на весь мир закричать, что он тоже нравился мне. И кусаю губы, чтобы сдержать улыбку, потому что он об этом и так знает.
– Я постоянно злился. С отцом отношения стали хуже, мы все время ссорились. Я начал делать многое назло и совсем не горжусь. Запутался. Сильно. Правда, думал, что за четыре года мы пережили это, я пережил. Я увидел возможности здесь, в России, понял, что хочу вернуться и попробовать еще раз. Но, кажется, ошибся в нас обоих.
Слова сквозят неподдельной грустью, как бы Ярик ни пытался скрыть. Что касается меня, я никогда не перестану жалеть Жарова. Сердце болит за него.
– Отец любит тебя, я точно знаю. Он часто рассказывал о тебе. Например, как ты спрятался у бабушки в погребе, когда играл с ним в прятки, и тебя не могли найти четыре часа. Каким смелым был, когда молча привязал шатающийся зуб к ручке и позвал дядь Вову, чтобы тот открыл дверь. Он скучал, – пытаюсь приободрить, но не особо выходит.
Ярик улыбается лишь уголками губ, глаза остаются пустыми. Он глубоко задумывается о чем-то, молчит. Я очень плохая, если в этот душераздирающий момент хочу спросить у него про Грейс? Не могу забыть о ней ни на минуту, не отпускает, но боюсь напомнить и испортить все. Вдруг Жаров ответит то, что я не готова услышать? Да, я помню, он признался, что та наша ночь много для него значит, но что, если Грейс значит больше? Что, если «нас» недостаточно, чтобы расстаться с ней?
Напоминаю себе, что мулатка живет в тысячи километрах, и еще ненадолго притворяюсь, что ее не существует.
– Расскажи о маме, – совсем другое говорю по итогу вслух.
– Она была самой красивой женщиной, которую я знал, – признается с откровенной теплотой в голосе. – Ты напоминаешь мне ее.
Я смущаюсь, явно густо краснею. Поднимаю голову, а Ярик проводит пальцем между бровей, пытаясь разгладить морщинку, трогает и перебирает волосы.
– Особенно стала напоминать сейчас, когда подстриглась.
– Я никогда не видела твою маму.
Жаров поспешно достает телефон и показывает фотографии из почти пустого альбома. У него и правда очень красивая мама. Была. С мягкими чертами, пухлыми щеками и губами – сама женственность. Ярик внешне больше похож на отца, но вот глаза… глаза точно мамины.
– Она прекрасна. Мне до нее далеко.
Я не знаю, где он увидел сходства между нами. Ему явно показалось.