Уже на выходе из отделения она натолкнулась на мужчину.
— Куда собралась-то? — он перегородил дорогу. — Ты из тринадцатой палаты же? Ночью вокруг тебя целая бригада бегала, и уже за порог?
Люба посмотрела на него с замершим сердцем. Врач? Да нет. Пижама, тапки больничные на босу ногу, пальто мятое на плечи накинуто. И пахнет сигаретами.
— Курить, — Люба постаралась взять тон пожёстче. — А то не знаешь, как хочется? Сам то?
— Так меня выписать на следующей неделе должны. А тебя в реанимацию не положили только потому, что там эти, с ковидлой. А ну как на улице плохо станет?
— Всего одну затяжку, — попросила Люба, — и назад.
И чего привязался.
— Ладно, только так не пойдёшь, — мужчина снял пальто и накинул Любе на плечи. — В пятую занесёшь, напротив. Да через холл не светись, там у лестницы черный ход открыт до восьми. Оттуда и курим.
— Спасибо, — кивнула Люба.
Уже из холла, чтобы не ждать на холоде, она вызвала такси, хорошо, карта привязана и можно с телефона заплатить. Мысленно попросила прощения у мужчины из коридора за пальто и наказала себе обязательно вернуть его завтра.
Уже через час Люба была на проходной.
— Саша, открывай, я тут, — сообщила она по телефону и положила трубку.
— Ну ты даёшь, Любка! — охранник даже вытаращил глаза от удивления. — Настолько срочно, что прямо вот так, в домашней одежде и тапочках?
— Да, всё серьёзно Саш. Можно сказать, от этого зависит моя жизнь, — сказала Люба. Врать она не умела, но сейчас это была чистая правда. Охранник понял: перестал улыбаться и тут же пропустил её внутрь.
— Данилыч убьёт за косяк?
— Если я не успею всё исправить, — Люба повернулась к мужчине. — Саш, никто ничего не должен знать. Особенно Иван Данилыч. Прикроешь меня? Само собой с меня причитается.
— Обижаешь, — охранник притворно насупился и уже серьёзно добавил: — Не волнуйся. Я — могила.
— Хорошо, я пошла тогда, вторая секция.
Люба взяла ключ-пропуск и заспешила в оранжерею. Изображать бодрость удавалось с трудом, тело ломило так, будто оно разваливалось на части. А идти было нужно через весь комплекс. Люба специально выбрала самый дальний бокс, чтобы Сашка, на ночь глядя поленился пойти её проведать. Да и тепло там — тропические растения же.
Уже при входе в секцию Любе стало легче дышать. Воздух здесь был влажный и тёплый, за стеклянными перегородками боксов красовались орхидеи всех цветов и оттенков. Пышные фаленопсисы, кокетливые мильтонии, роскошные каттлеи… Люба вспомнила, как в первый раз пришла сюда, ещё только устраиваться на работу. Думала, в рай попала. Если ничего не получится, то тут и умереть не страшно. По крайней мере, не так мерзко, как в больнице.