Возле кабинета нашего надзирателя я чуть помедлил, но, набравшись смелости, всё же смог постучать.
— Войдите, — раздалось слега приглушенное.
Увидев меня, Маша быстро вытерла щеку. Черт. Это её всё же задело. Вряд ли она плакала по другой причине. Однако, рыжая тут же взяла себя в руки, и, бросив в меня очередной холодный взгляд, отчеканила:
— Держи свою психованную подругу от меня подальше.
— Эм…да, — кивнул я, — Приложу все усилия.
— И, если ты пришел просить меня сменить решение — зря. Я всё сказала. Ноги её здесь чтобы не было.
Но я качнул головой, проходя вглубь небольшого кабинета.
— Я пришел не за этим. Я хотел извиниться.
Рыжая хмыкнула:
— Оставь извинения при себе. Сложно ожидать разумных действий от представителей «золотой молодежи».
— Значит, вот кем ты нас считаешь? — кажется, мой настрой на мирный разговор плавно сходит на нет.
— А я не права? — приподняла Маша одну бровь, тщательно разыгрывая удивление.
— Ты ничего о нас не знаешь.
— Вообще-то знаю, — возразила Золотцева, поднимаясь из-за стола, — Я читала биографию каждого из вас. Решила, что это будет полезно, учитывая, что мне предстоит провести с вами несколько удивительных месяцев. так что общую картину я себе нарисовала.
— В любом случае, это не имеет никакого отношения к сегодняшней ситуации, — мне правда не хотелось вдаваться в детали и уж тем более — продолжать этот разговор, — Я извинился.
— И за что?
Она что, реально, не соображает? Подавив приступ раздражения, я терпеливо ответил:
— За Иру. Она была груба.
Маша обошла стол и, облокотившись на него, скрестила руки на груди, глядя на меня с легким разочарованием.
— Ты действительно не понимаешь. Впрочем, неудивительно. Люди вроде тебя никогда не могут понять.
Так, а вот это прозвучало как вызов. Или как расизм. Она что, поделила нас всех условно на каты? И к какой, в таком случае, принадлежу я? А к какой — она? К праведникам?
— И что же не могут понять люди, вроде меня? — поинтересовался я с усмешкой.
— Людей вроде меня! — воскликнула Мари, кажется, по-настоящему срываясь, — Золотые мальчики никогда не поймут девочек из трущоб.
— Ты не знаешь меня, — произнес я почти с угрозой.
Мне не нравилось, куда шел этот разговор. Но почему-то я продолжал стоять и слушать то, что буквально выливала мне на голову девушка.
— Повторюсь — я читала твою био, — как-то по злому улыбнулась рыжая, — А еще мне хватило того, что я увидела своими глазами. И раз уж ты так настаиваешь, я поделюсь с тобой своими наблюдениями. Ты уверяешь, что прошел трудный путь, полный непонимания и обид на родителей. Как же — они не одобряли цель всей жизни маленького Андрея — стать великим танцором. Не спорю — Андрей смог доказать, что он чего-то стоит. Он талантлив, им восхищаются. На него хотят походить. Андрей кичится тем, что пошел против системы, помчался за мечтой, бросил вызов обществу. Но по сути — чем Андрей рисковал? Ведь успешные, обеспеченные родители давно подготовили для сына запасной аэродром, заставив получить высшее образование. Выходит, все твои слова о том, что тебя воспитали и закалили улицы — чушь, пшик, полный ноль. И ты тоже нулевый.