Магических волн, исходящих от вещей Таниты, я больше не чувствовала. Кто искал меня таким странным способом, пока так и осталось загадкой. Я все же надеялась, что если это все же Рауль или мои родители, то они бросили попытки. А если кто-то из подруг… Ну что ж, мы все равно как-нибудь найдем способ связаться!
На чердак я сейчас заглядывала редко, просто времени не хватало. А ведь там оставались вещи леди Портлейн. Тайну зеркальца я так и не разгадала, но все же успела между кучей дел связаться со столичной библиотекой и выписать несколько книг по артефакторике, магическому поиску и прочим интересующим меня вопросам. Отчасти я понимала, что подставляюсь: если Рауль додумается, то он может и отследить меня через библиотеку, но оформить книги было больше на кого, а разгадать загадки хотелось. Теоретически, конечно, можно было обременить просьбой хозяина дома: для родовитых аристократов доступ в хранилища магических книг был, даже если они не обучались магии и вообще не имели зарегистрированного дара. Наверное, лорд Даниэль не отказал бы мне, но я то ли слишком привыкла полагаться только на себя, то ли из-за нехватки у нас времени на разговоры, – в общем, я так и не решилась этот вопрос поднять.
Сегодня же мне как раз предстояло забрать с местной почты увесистую стопку выписанных книг, и Рон, пользуясь отлучкой хозяина, оказал мне любезность: сходил и донес это все до дома сам. Теперь толстые тома ждали своего часа на столике в моей комнате, а я пока что помогала тетушке Амире на кухне. Мы затеяли пироги с разными начинками, и умопомрачительные запахи разносились по всему дому.
– Что-то его светлость опять сегодня запаздывает, – покачала головой тетушка Амира, месившая очередной кусок теста своими крепкими, сильными руками.
– Да уж, – поддакнула я, выплетая из полосочек теста замысловатый узор.
– Ох уж эти законы, – снова принялась жаловаться тетушка Амира. – Неужели эти крючкотворы не видят, насколько юной леди и лорду будет лучше с дядей, нежели с таким отцом, даже не знаю, как его точнее назвать… Отец – это тот, кто воспитанием детей занимается, а не старается спихнуть своих отпрысков подальше да еще денежек каких-нибудь отхватить. Он же кусок у собственных детей изо рта выдирает! Ох, ладно, что-то разошлась я. Пироги-то не терпят таких разговоров – подниматься не станут. Когда печешь, особенно важно о чем-нибудь приятном говорить, чтобы вкуснее все было…
Я не стала спорить. У нас в Академии мы подробно разбирали, влияет ли настроение повара на вкус и вид готовящейся еды. Наша всезнающая профессорша, например, утверждала, что разговорами о неприятном пищу может испортить только человек, имеющий темный дар – например, к сглазу, а для обычного человека или мага другой специальности разговоры о плохом могут просто испортить настроение, снизить внимательность, а потом и получается: там недосыпал, здесь пересолил, тут не уследил, вот и выходят пироги горелыми или кособокими… Но мне не хотелось грузить этими премудростями тетушку Амиру, да и, подозреваю, ей это все было ни к чему.