— Ты уверена?
— Абсолютно.
— Я бы все равно никуда не годился, — признался Рик. — Похороны не для меня, я видел слишком много смертей. — Он серьезно посмотрел на меня. — По крайней мере, твой отец прожил долгую жизнь. У него была возможность состариться.
Я слабо улыбнулась ему. Втайне, я была немного разочарована тем, что Рик не настоял на отмене поездки. Меня немного беспокоило, что он так много путешествует и обычно уезжает из города, когда я в нем нуждаюсь. С другой стороны, я сама уговорила его поехать на книжный фестиваль, на подсознательном уровне ощущая потребность погоревать в одиночестве.
Во время службы я встала, чтобы произнести короткую речь о моем отце. Лорен не хотела этого делать, боясь, что сломается.
— Ты же учитель, и привыкла к выступлениям перед аудиторией. — Привела она свой аргумент.
Я посмотрела на немногочисленных собравшихся людей, все они смотрели на меня с торжественным ожиданием. У меня не было ни конспектов лекций, ни плана урока, ни результирующих данных, ничего, кроме путаницы из воспоминаний. Большинство присутствующих никогда не встречались с моим отцом, поэтому я попыталась описать его. Я рассказывала о том, как умерла наша мать, когда мы были маленькими, и как он сам воспитывал нас, никогда больше не женившись и работая, работая, работая все время. Я описала, как он кормил нас хот-догами, разогретыми в микроволновке, и Хормелом Чили прямиком из банки. Я говорила о том, как тяжело ему было растить двух капризных подростков, и как он давал нам возможность почувствовать ответственность в раннем возрасте.
— Он не был ни разговорчивым, ни особенно ласковым и возлагал на нас большие надежды, — рассказывала я. — Но мы знали, что он любит нас, хотя и не показывал этого так, как другие родители.
Я не очень любила, когда люди читали стихи на свадьбах и похоронах (сколько раз мне приходилось слушать один и тот же проклятый сонет Шекспира?), но все же решила закончить свой собственный панегирик стихотворением Роберта Хейдена, которое я часто читала на своих занятиях. Читая эти строки, я видела, как Арчер и Хейс нервничают, а Тейт пытается втиснуться под скамью. Лорен вытирала глаза и шмыгала носом, в то время как Бретт пытался сдержать свои слезы. Бросив взгляд в дальний конец комнаты, я увидела, как пара проскользнула внутрь и села. Это были Адам и Бекс.
Сбитая с толку, я пробиралась к заключительным и мучительным строкам стихотворения.
— А что же знал я, что я знал о непритязательных и незаметных проявлениях любви? — … а потом села молча, уставившись на свои колени и с несчастным видом ожидала, когда же закончится служба. Лорен потянулась и взяла меня за руку.