Я медленно сажусь на кровать, запуская пальцы в волосы, распуская пучок. Откидываюсь назад, запрокидывая руки вверх.
– Я, почему-то, представлял твою комнату совсем иначе. Странно. Не похоже, что она твоя.
Я вскидываюсь, быстро садясь. Чёрт, почему я не заперла комнату, как обычно это делаю?
– Какого хрена ты сюда поднялся? – рыкнула я. – Ба!
Шейн вошел в мою комнату, как к себе домой.
– Она пошла в магазин, – просветил он меня. – У вас не оказалось заварки.
Я вскочила на ноги, понимая, что мы остались в доме одни.
– Пошёл вон!
– Почему твоя комната в таком состоянии? Словно нежилая.
Я опешила. Да, она не жилая. Из всего, что здесь есть, я использую только кровать и прикроватную тумбу. Все остальное лежит именно так, как оставил хозяин. Я даже пыль не смахиваю.
Это не моя бабушка. Это не мой дом.
– Это не моя комната.
Я решила поселиться в комнате Маркуса. Не хочу заходить в те апартаменты, которые когда-то были отведены мне.
Там обитала другая я. Она была маленькой наивной девочкой, ещё не знающей, кто её мать на самом деле. Она наивно верила, что когда-нибудь брат признает её, захочет узнать.
Но вскоре даже эта маленькая надежда рухнет, и девочка столкнётся с реальностью, которая окажется намного страшнее, чем её кошмары.
Наивная, скромная девчушка. Несостоявшаяся, роковая соблазнительница. И вышедшая из тюрьмы по УДО сломанная кукла.
– А чья?
Я мотнула головой, не желая посвящать его в дела семейные. Я и так слишком много сказала.
– Ты такая… – он щёлкнул пальцами, пытаясь подобрать правильное слово, – чудная.
– Чудная?
– Да, – кивает Шейн. – Странная, необычная.
– На себя посмотри, – фыркнула я. – Твоё поведение тоже не поддается объяснению.
– Это почему? – Он захлопал ресницами.
– Почему ты ничего не сделал, когда Ред оскорбил тебя при всех?
– А что я, по-твоему, должен был сделать?
Я вздёрнула брови, как бы спрашивая: ты серьезно?
Шейн рассеянно посмотрел на меня, затем отвернулся к окну, открывающему вид на бетонный подъезд к гаражу – не очень живописно.
– Ред – отморозок, – выдохнул парень, глядя в окно. – И единственное, что он может – это провоцировать.
– И что? Он назвал тебя слабаком на глазах у всей школы.
Поздравьте меня, я – Капитан Очевидность.
Шейн хмыкнул.
– Я доказал обратное.
– Чего? – Может, я что-то пропустила? – Когда это ты это сделал?
– Я не повёлся на его провокации.
– И?
Шейн повернулся ко мне.
– Ты тоже не понимаешь, да? – В его голосе было столько грусти. Я не знала, как реагировать. Но уже через секунду Шейн отряхнулся, вновь становясь собой. – Насилие – не выход.