Моё сердце стучало так быстро, словно я пробежала ни один километр. Я огляделась по сторонам в поиске создателя этого шедевра, хотя была совершенно уверена, что он ушёл полчаса назад.
Почему, собственно, его никогда нет рядом, когда я попадаюсь в его ловушки? Почему он не наблюдает за моей реакцией? Может, он где-то установил скрытые камеры, и сейчас вдоволь наслаждается моим гневным бессилием. Моя душа просит мести, но разум вторит, что нельзя трогать хозяина квартиры, так можно и на улицу вылететь.
– Почему же урод? Он очень красивый, – ехидничает Кира. – И парень просто настойчиво показывает тебе, насколько ты здесь нежеланна. Я бы на твоем месте давно бы собрала свои пожитки и умотала домой.
– Но ты не на моём месте! И надеюсь, никогда не будешь! Мне просто нужно продержаться ещё два дня! Я исправлю ситуацию с общагой и перееду. Всего два дня!
Я прогуляла весь день. Находиться в четырёх неприветливых стенах мне совсем не хотелось.
Лёша по-прежнему не знал, что Яр продолжает меня выкуривать. По крайней мере, я ему не говорила, и уверена, что и Кира молчит. Ей так даже лучше. Правда, я не понимаю, чем ей мешаю. Я ведь не пытаюсь отбить у неё Лёшу. Да, он хорошо ко мне относится, но его забота больше походила на братскую, чем на какую-нибудь другую. Вечера же Лёша проводит с Кирой, развлекая её всевозможными ресторанами, барами и… куда они ещё там ходили? Кира верит, что я не вытерплю, сдамся, уеду.
И я, возможно, уже бы сдалась, если бы меня не останавливал тот факт, что это моя единственная возможность выбраться из-под маминой опеки. После смерти отца она стала в некоторые моменты просто невыносимой.
То, с каким упорством она меня оберегает, душит. Я понимаю, что она меня любит и боится потерять, как потеряла своего любимого мужа, но я не могу всю жизнь провести, сидя рядом с ней. Наверное, я плохая дочь…
Столица меня вообще больше не радовала. Неужели все жители такие, как Яр? Лёша к ним не относится, он ведь приезжий. Неужели все так ненавидят приезжих? Или я чем-то особенно провинилась перед Яром?
Я пришла домой в расстроенных чувствах. Моя голова поникла настолько, что могла достать подбородком до груди. Я устало опустилась на кровать, затем опрокинулась на спину.
Мои глаза широко открылись, губы сделали «о» – я так сильно испугалась. Я резко подскочила, зажимая руками рот, чтобы не завизжать, словно поросёнок. Я принялась моргать, чтобы это ведение исчезло. Но оно не исчезало. С потолка на меня смотрело нечто. Я словно оказалась в фильме ужасов…
Потолок в этой комнате, как и во всём доме, натяжной. И вот сейчас один уголок отогнут, образуя дыру, из которой пыталось выбраться что-то чёрное. Я не могла рассмотреть, что это, так как была слишком сильно напугана.