функционеров института, которым по должности полагалось иметь научную степень. У самого Гения была гениальная мечта: он хотел победить смерть. Когда молодой аспирант предложил поиск гена смерти в качестве темы своей диссертации, его научный руководитель, Иван Рудольфович Кригер, высмеял парня перед всей кафедрой:
– Почти все молодые генетики приходят в науку с благородной мечтой победить старость, продлить жизнь, а тут нашёлся гений, – Иван Рудольфович обвёл взглядом аудиторию, оценивая реакцию на каламбур, – который решил наплевать на причины и вступить в бой непосредственно с безносой старухой, вооружённой сельскохозяйственным инструментом. А борьбу с врождёнными патологиями, генетической предрасположенностью к заболеваниям и прочею чепуху, уважаемый Гений оставляет нам, старикам.
Так тема официальной диссертации Тимофеева-старшего случайно совпала с доказательством одного из тезисов монографии Кригера. Старый профессор ошибался, Гений Кузьмич не был дураком или выскочкой. Если и был среди упоминаемых им молодых учёных тот, кто способен поднять генетику на новый уровень, это был Гений Кузьмич Тимофеев. Он прекрасно знал, что причины подавляющего количества смертей – косвенные, связанные с болезнями или травмами. Он искал именно смерть и хотел её победить. Молодой учёный был уверен, что существует определённый набор генов, кодирующий прекращение жизнедеятельности организма в определённый промежуток продолжительности жизни. Не получив разрешения заниматься темой своей жизни, или скорее, темой своей смерти, Гений Кузьмич выкраивал для этого время из основной работы, оставался в лаборатории вечером, в тишине институтских стен погружаясь в мир рекстаз, легаз и плазмид8. Материал для своих опытов списывал, как брак от официальных исследований. За Гением Кузьмичом закрепилась репутация медлительного и неумелого сотрудника. Жена тоже не понимала, как можно постоянно задерживаться на работе, при этом не получая премий. Сломленный непониманием со стороны окружающих, Тимофеев забросил свою работу и начал пить. Только иногда он доставал свои тетрадки и заплетающимся голосом рассказывал сыну про волшебных маленьких существ с непонятными буквенно-цифирными именами, строящих по своим задумкам наши организмы. Молодой Мендель как стишки запомнил последовательности непонятных символов, способных продлить жизнь, сохранить молодость или вызвать смерть. Один из таких стишков и сложился из маркеров пробы в лаборатории.
«Что стало причиной таких быстрых мутаций? Конечно вирус! Он же погиб. Или спрятался? Мимикрировал в клетках? Что ещё? – мысли в голове Тимофеева неслись со скоростью частиц, разогнанных коллайдером. – Можно конечно сказать, что обнаружил мутации, поднять панику, подтянуть ресурсы. Хорошо, что додумался зарегистрировать образцы официально. Мысль хорошая, но не ко времени: в Москве скоро паника начнётся из-за эпидемии, эффект будет не тот. Прогерия, прогерия… Идея! Кто нам мешает, тот нам поможет!».