Она нравилась ему. Несмотря ни на что.
Это было проклятое наваждение, слепящее его разум. Это было не в пример сильнее него. Он просто не мог заставить себя разлюбить, как ни пытался выдрать из груди собственное больное сердце, чтобы швырнуть его кровавым ошметком в ее прекрасное надменное лицо и наконец-то освободить себя от этой невозможной зависимости, название которой соотносилось с ее именем.
Он нагнулся, подняв с пола ее валяющуюся туфлю, черную, с круглым носом и некогда острой, теперь же наглухо отбитой шпилькой. Светлая стелька была щедро измазана засохшей кровью, словно ее владелица надевала туфли на израненные ноги. Он посмотрел на девушку. Еще совсем недавно такая уверенная в себе и бесстрашная перед угрозами извне, сейчас она была готова на что угодно, лишь бы вырваться из непреодолимой преграды каменных стен и их непосредственного хозяина.
Теперь она начинала сознавать всю нереальность своего желания. Это делало бывшую первую красавицу школы непривычно кроткой и до отвратительного покорной, но не могло уберечь ее от заранее уготовленной участи, вынесенной самим Ангелом Возмездия.
Она попала к нему на прицел. Пути назад нет, все мосты сожжены и обращены в серый пепел.
Он едва мог держать себя в руках рядом с ней. Тысячи невысказанных слов терзали его изнутри, застывая на неповоротливом языке, обращаясь навязчивым желанием сомкнуть ладони на ее хрупком горле и поддавить, а затем наблюдать в мучительном наслаждении, как закатываются ее прекрасные глаза, как жизнь покидает ее теплое тело, перетекает из нее в его иссушенное любовью сердце, где ей, отринувшей этот мир, уготовано остаться навечно.
Опустившись с ней рядом, он медленно протянул ладонь, коснувшись латексным пальцем кровоподтека на ее нежной щеке.
– Все хорошо, – проговорил одними губами, не сводя глаз с ее побелевшего лица. – Теперь все будет хорошо.
Не отвечая, она прислонилась затылком к стене за своей спиной, опуская вниз дрожащие ресницы.
– Не было смысла со мной бороться, – обхватив за подбородок двумя пальцами, он повернул ее лицо к себе, вновь жадно впиваясь глазами в ее потускневшие глаза, вынужденно взирающие на него с ненавистной мольбой и ожиданием самого страшного. – Ты ошиблась. Все могло быть совершенно по-другому, если бы…
Он не договорил. Измученная девушка тихо всхлипнула, совсем чуть-чуть приоткрывая потрескавшиеся губы в мелких ранках, будто пытаясь возразить ему что-то, но так и не произнесла ни единого слова.
– Мы могли избежать всего этого, – глухо сказал он, другой ладонью с особенной лаской приглаживая ее перепутанные волосы, когда-то мягкие, волнами струящиеся по плечам, теперь же похожие на сухую изжеванную мочалку. – Я был с тобой рядом. Я только хотел, чтобы мы любили друг друга. Чтобы ты была моей королевой. Но ты уничтожила меня… Видишь, что ты наделала? Смешала меня с дерьмом, думала, это сойдет тебе с рук, и рана когда-нибудь заживет. Ты сама сделала свой выбор,