Если вдруг замучили тебя
Шорохи ночные в тишине
Лучше помолись, ведь это я,
Это я уже иду к тебе...
Агата Кристи - "Секрет"
Из темного нутра разверзшейся перед ним глубокой дыры не доносилось ни единого шороха.
Он постоял немного у самого края отодвинутого в сторону люка, тщательно прислушиваясь к малейшему звуку как изнутри, так и со стороны пустынной дороги, по которой очень редко двигались транспортные средства. В случае каких-либо непредвиденных обстоятельств опасности следовало ожидать именно оттуда. Но сейчас все было по привычному спокойно, лишь шелест начавшей появляться листвы нарушал безлюдную тишину, скрывающую в своем сердце неприметное логово зверя.
Схватившись ладонями в перчатках за края открытой дыры, он поставил ногу на верхнюю перекладину и принялся осторожно спускаться по лестнице в мрачные недра каменного мешка, с каждым последующим движением испытывая все нарастающее волнение где-то очень глубоко в груди.
Каждый раз, как первый.
Прошло уже почти два месяца с тех пор, как он решился на самый отчаянный шаг, но время для него по-прежнему измерялось шорохом страниц календаря, не воздействуя на глубокие душевные раны, штопанные наживо и вспарываемые раз за разом. Все будто бы оставалось прежним: навязанная жизнь в нескольких точках, сложные обязательства, и даже та, которая так неосмотрительно разбила вдребезги жалкие остатки человеческого в нем, пинками подвела к опасной грани, за пределами которой уже нельзя остаться тем, кем был всю свою сознательную жизнь; даже эта хладнокровная стерва все еще волновала его, пусть ее броская красота уже не была такой совершенной, как до дня ее заточения в этом безлюдном месте.
Коснувшись земли подошвами высоких шнурованных ботинок, чувствуя собственный ускоряющийся пульс, он прошел к виднеющейся впереди клетке, достигающей самого верха грубо вытесанного пространства, и очень медленно завозился с замком, посматривая в ту сторону, где сидела, съежившись, очень худенькая молодая девушка. Он знал, что она с трепетным нетерпением прислушивается к нарочитому лязгу ключей по железу замка, мысленно отсчитывая секунды до их скорой встречи лицом к лицу, потому и тянул, испытывая ее волю, а заодно и собственную выдержку.
Замок щелкнул. Он тихо прошел внутрь камеры и остановился в шаге от неподвижной девушки, чьи длинные спутанные волосы наполовину прикрывали красивое лицо. Ее некогда выразительные глаза теперь взирали на него двумя мутными омутами, которые до сих пор жгли насквозь, так и норовили захватить его в свой губительный плен, откуда уже невозможно вынырнуть обратно. Клокочущая ненависть сделала зрачки ее глаз совсем темными, и это ему тоже в ней нравилось.
