Гаро только что не светился от осознания собственной гениальности. А вот я ощущала, что медленно, но неотвратимо превращаюсь в олицетворение недоумения. Я посол? Это невозможно. Это даже немного противоестественно – куда мне, с моими узкоспециализированными знаниями, в политику?!
– Милорд, это интересный и любопытный ход. Но я не смогу быть послом. Вы хоть представляете, сколько всего должен знать дипломат? У драконов свой язык, разве не так?
– Так, – кивнул Гаро.
– У вас свой сложный этикет.
– Ничего сложного.
– Да, для вас ничего. Но…
Лидсмад улыбнулся и поднял вверх обе руки:
– Сдаюсь. Но разве у тебя есть мысль получше? Меня как посла не примут. И, кстати, никто из человеческих послов не использует драконий язык.
– Почему? – поразилась я.
Дракон удивленно посмотрел на меня и пожал плечами:
– Так сложилось. Мы говорим на своем языке только во втором облике.
– Зато официальные бумаги и книги пишут на драконьем, – возразила я. – Я там наподписываю бумаг – весь Данкатл под драконье крыло перейдет.
Слава Богинюшке, дракон меня услышал и даже понял – покивал и замолчал. Но в целом есть здравое зерно в этой идее. Где еще искать разгадку, как не там, где появилась загадка? Посетить бы эти Священные Пещеры. Интересно, Квинлиг имеет на это право?
– Я думаю, что королю бессмысленно отзывать нынешнего посла, – произнес наконец Гаро. – Он останется и будет нас консультировать. Да и вообще, продолжит выполнять свои обязанности. Мы же будем искать ответ.
Кивнув, я прищурилась и спросила:
– Тяжело было притворяться?
У дракона даже лицо немного вытянулось, настолько он не ожидал такого странного и непонятного вопроса. А я уверилась – не показалось. Не показалось, что Гаро сильно изменился. Слишком сильно для прошедшего времени. Тогда, перед обрядом, я видела перед собой холодную, расчетливую мразь. Сейчас передо мной сидел совсем другой человек. Другой дракон. Он не сдерживает эмоции и не пытается никого унизить.
– Я никогда не притворялся, – справившись с недоумением, произнес дракон.
А я решила прояснить свои слова и попробовать докопаться до истины:
– В доме Белтешей, в день проведения обряда, вы вели себя иначе. Меньше улыбались, слова цедили через губу. Презирали всех нас. Разве не так?
Он взлохматил волосы и задумчиво ответил:
– Что во дворце золотых драконов, что при дворе Актура – меня везде считали высокомерным и равнодушным.
– Стоило бы задуматься, – хмыкнула я. – И люди, и драконы не могут ошибаться. Не одновременно.
– Но я не чувствую себя таким, – возразил Гаро. – Я просто никогда не любил бывать в обществе. Но это и понятно – скрывать чешую очень сложно. У нас не приняты закрытые наряды. Если дракон не Церпен, конечно.